Ван Гог. Прогулка в тюремном дворе (фрагмент)
Некоторое время назад из Государственной думы пришли (приползли? — что там слухи обычно делают) обнадеживающие слухи. Звучит странно, но такое тоже бывает. Знающие люди намекали, что грядет амнистия, что под нее подпадут и те, кто сидит или обвиняется сейчас по статьям, появившимся в Уголовном кодексе после начала специальной военной операции (распространение фейков, дискредитация армии), и даже те, кто попал за «оскорбление чувств верующих» и «сотрудничество с нежелательными организациями». И что дело это почти решенное.
Потом оказалось, что это даже и не слухи, — фракция КПРФ еще в ноябре прошлого года внесла в Комитет ГД по госстроительству проект соответствующего постановления. Амнистию планировалось провести к 100-летию СССР.
Картинка, конечно, вырисовывается совершенно сюрреалистичная: коммунисты, которые в последнее время с особенной энергией бьются за то, чтобы славное имя великого генералиссимуса и отца Победы было наконец очищено от либеральной клеветы, к столетию Союза предлагают выпустить из тюрем людей, сидящих за слова. Но разве это важно? Важно, что у людей, оказавшихся в тюрьме без внятной вины, появляется шанс из тюрьмы выйти.
Специфика момента
Кстати, да, на этом хотелось бы остановиться, — раз уж люди из КПРФ (и не просто люди, а депутаты, элита партии) понимают, что потерпевшие по новым статьям УК никаких реальных преступлений не совершали, то и значительная часть их коллег, и подавляющее большинство государственников, более или менее одобряющих действия высокого руководства, понимают это тем более. Подчеркну — да, я уверен, что значительное число голосовавших в ГД за новые репрессивные законы, знали, что люди, которые благодаря их действиям окажутся в тюрьме, ни в чем на самом деле не виноваты.
Есть, конечно, откровенные людоеды, вроде Дугина с единомышленниками. «Иноагент — это современное название "врага народа". А "враг народа", как напомнили вчера на нашем семинаре в Институте Царьград, это конституционное понятие. Иноагентов стоит лишить вообще всех прав, оставив им только жизнь. Ту самую "голую жизнь" по Агамбену», — такие вот примерно понятия о милосердии распространены в их среде. Эти грезят об этапах длинных и сроках огромных, но они даже и среди условных «своих» — маргинальное меньшинство. Остальные все понимают правильно, но легко себя оправдывают — «специфика момента», «приказ сверху», «время теперь такое».
