
Вручение Звезды Героя России семье капитана Дмитрия Астафьева из Белгорода, погибшего во время войны
Фото: телеграм-канал «Настоящий Гладков»
За год и девять месяцев войны с Украиной прифронтовая Белгородская область потеряла более 60 мирных жителей и более 500 мобилизованных и контрактников. Регион ежедневно обстреливается, в любую минуту каждый житель области рискует стать жертвой войны. При этом местные говорят, что успели адаптироваться к новой реальности, — они стараются жить своей частной жизнью и исключить из нее войну. Как живет Белгород, можно ли здесь публично выступать против войны и на что государство здесь предпочитает тратить деньги — в репортаже Republic.
«Все хорошо не сделаешь, кому-то будет хуже»
Внешне Белгород, главный город прифронтового российского региона, с начала войны не изменился. Строительство домов продолжается, дороги ремонтируются, летом открылась новая набережная и пляж на берегу Северского Донца, куда в хорошую погоду толпами ходят гулять горожане.
«Мне раньше никогда не нравился наш город, а теперь очень нравится», — восторженно рассказывает Republic местный предприниматель Денис, вернувшийся в Россию после года эмиграции. Он уезжал из страны во время мобилизации, но теперь «просчитал ситуацию» и увидел, что рисков находиться в стране для него нет.
«Я думаю, что Путин не будет делать вторую волну [мобилизации], — уверен Денис. — У него впереди выборы, и он вваливает огромные деньги в то, чтобы жители российских регионов, особенно граничащих с Украиной, были довольны. Даже меня это подкупило».
«Посмотрите, какая красота, как в Европе! А раньше разруха одна тут была, алкашня валялась», — показывает он на ровно уложенные плиткой дорожки и скамейки на берегу Донца.
«Выходит, так легко купить твое согласие, чтобы творить зло от твоего имени?» — спрашиваю Дениса. Он отвечает, что «просто задолбался и хочет наконец пожить». «Всем хорошо не сделаешь, кому-то всегда будет хуже», — заключает мужчина.
Восстановление зданий, пострадавших во время обстрелов в Новой Таволжанке
Фото: телеграм-канал «Настоящий Гладков»
Страх и безразличие в Белгороде
Жители Белгорода почти ежедневно слышат и видят, как Россия запускает ракеты в сторону Харьковской области. Украина, конечно, защищается: в ответ к белгородским городам и селам ежедневно летят снаряды и беспилотники. Часть из них приносит разрушения и смерть, но Денис, как и многие другие, относится к этому риску фаталистически: «Кирпич и в мирной жизни может на голову прилететь».
Что может прилететь не просто кирпич, хорошо понимают силовики и чиновники. Они предпринимают усилия по защите себя и стратегических государственных объектов. Железнодорожный вокзал Белгорода с началом войны впервые за десятки лет обнесли высоким металлическим забором — теперь, чтобы в него попасть, нужно пройти через специально построенный КПП с металлодетекторами и рентгеноскопом.
Такой же высокий забор был построен вокруг здания регионального управления ФСБ, которое находится в центре города на улице Преображенской. Поздно вечером 22 мая (в тот же день, когда села под Грайвороном атаковала группа диверсантов «РДК») в здании ведомства прозвучал взрыв — с дрона на крышу ФСБ была сброшена взрывчатка. Тогда улицу оцепили, к месту происшествия съехались экстренные службы, а горожане могли видеть только столб дыма над домами. Официально местные власти эту информацию не комментировали, о пострадавших тоже ничего не сообщали, а губернатор Вячеслав Гладков даже не упомянул о взрыве в ФСБ в своей ежедневной «сводке обстрелов».
Результаты падения БПА на жилой дом в Белгороде. Погибли три человека, в том числе маленький ребенок
Фото: телеграм-канал «Настоящий Гладков»
Об атаке на здание ФСБ не написало ни одно местное СМИ. Как рассказали Republic сотрудники нескольких их них, силовики запретили редакциям публиковать что-либо об этом. В регионе чуть ли не ежедневно заводят уголовные и административные дела за антивоенные высказывания и комментарии, местные власти и ФСБ поощряют доносы и даже пытаются запускать телеграм-боты для анонимных жалоб на инакомыслящих.
«Мы и сами боимся лишний раз писать что-то, связанное с войной и обстрелами, каждый раз боишься, что сядешь за дискредитацию или фейки, — рассказал журналист местного новостного портала. — Если у Гладкова в канале что-то на эту тему появилось — ставим без вопросов, это точно безопасно. Это, конечно, никакая не журналистика. Но такое время».
В регионе не жалеют сил на то, чтобы белгородцы до ужаса боялись репрессий. Молодой житель Белгорода, 28-летний Илья Чубуков, которого обвиняют в поджоге буквы Z в сентябре на Харьковской горе, подвергся пыткам силовиков. За студентом архитектурного института Виталием Палухиным пришли прямо на лекцию — за видеосообщения с критикой Путина и войны, опубликованные им в закрытом телеграм-канале. Студента запугивали подвалом и пытками, после чего оштрафовали за дискредитацию армии, и он уехал из России. Оштрафованная год назад за дискредитацию армии из-за комментария в соцсетях и уволенная с работы бывшая преподавательница местного вуза рассказала Rеpublic, что от нее отвернулись почти все бывшие коллеги: «Боятся со мной засветиться».
Белгород
Фото: Валентина Буркова
Кроме атмосферы страха, в Белгороде о присутствии войны постоянно напоминают многочисленные баннеры с фотографиями живых и посмертно награжденных участников боевых действий. На фасаде торгового центра под огромным портретом военного лет 45 на красном фоне черные буквы: «Спасибо за подвиг». Через пару секунд изображение на беззвучном экране сменяется объявлением о скидках в супермаркете, а потом возникает снова. Но люди по улице идут равнодушно, не поднимая глаз на экран с «героем».
«Вообще, если не считать вылеты-прилеты, то тема войны насаждается только админресурсом, народу она осточертела», — объясняет Republic белгородский журналист.
По его наблюдениям, влияние войны на жизнь белгородцев постоянно трансформируется. В первый год людей переполняли эмоции: они ругались друг с другом в офлайне и соцсетях, сыпали оскорблениями, разрывали связи с родными и друзьями, доказывали и обвиняли. Теперь же, по мнению журналиста, белгородцы пытаются вытеснить войну из своего мира: «И Путину это сейчас на руку — перед мартовским плебисцитом он тоже хочет убрать войну из повестки».
Результаты очередного обстрела в Шебекино
Фото: телеграм-канал «Настоящий Гладков»
«В коллективах на тему СВО молчат уже даже те, чьи родственники там воюют. Каждый носит в себе свои проблемы, — рассказала Republic сотрудница местного департамента образования. — Многие учителя боятся что-то не то ляпнуть на уроке, чтобы сами дети на них не донесли. Поэтому даже на "разговорах о важном" пытаются говорить о чем-то абстрактном».
«Про семейную пару, которых на Крымском мосту убило взрывом, никто не помнит. Может, и не было их?»
Тем не менее война непосредственно затронула жизнь тысяч человек. Официально местные власти до сих пор не называли общее число мобилизованных на войну белгородцев. Известно несколько фактов. В прошлом октябре чиновники отчитались, что выплатили всем мобилизованным единовременные 100 тысяч рублей, на что из регионального бюджета было выделено 350 млн рублей. То есть тогда речь шла минимум о 3,5 тысячи мобилизованных. А на днях белгородские чиновники сообщили о 6911 белгородских семьях, чьи родственники воюют на территории Украины.
«Все больше, насколько получается, люди стараются жить так, будто никакой войны нет. Многие ушли в частную жизнь, называя это "внутренней эмиграцией", проводят отпуска в Сочи и Новороссийске, ходят на фестивали вареников и квизы в разные бары, так отвлекаются, — рассказывает знакомый белгородский журналист. — В этом мире места для войны не существует, как не существует сотен погибших военных и гражданских».
Всего журналистам удалось подтвердить личности 500 убитых на войне с Украиной военнослужащих из Белгородской области.
На территории региона погибло 67 мирных жителей. Почти все погибшие стали жертвами обстрелов приграничных сел, из них семь человек — две семьи — погибли в самом Белгороде, когда на их дома посреди ночи упали сбитые ПВО ракеты.
Если некоторых убитых военных время от времени используют для пропаганды — ставят «парты героев» с их фотографиями в школах, торжественно награждают посмертно, то о мирных жертвах войны говорят совсем мало. Власти скрывают их общее число, но журналисты ведут подсчет вручную, отслеживая сообщения о смертях. Имена всех этих людей нигде не звучат, да и сами факты их гибели из памяти жителей региона быстро стираются.
«Летом в Масловой Пристани (поселок на полпути из Белгорода в приграничный город Шебекино, который в конце весны эвакуировали во время обстрелов. — Republic) погибли две женщины, в машине ехали, минами ее обстреляли, — рассказывает 47-летний грузоперевозчик Максим, который согласился прокатиться с журналисткой Republic по окрестностям. — Все уже и забыли про них. Про семейную пару, которых на Крымском мосту убило взрывом, тоже никто не помнит. Может, и не было их?»
Максим показывает на дорогу за лобовым стеклом: улицы заполнились китайскими автомобилями, а вот от западных иномарок, по его словам, автовладельцы стараются избавляться. «При желании достать можно любые запчасти по параллельному импорту, но ценники взлетели до небес, смысла нет», — говорит мужчина.
На дорогах действительно часто встречаются китайские Geely и Chery, но кажется, что больше на дорогах появилось подержанных российских «двенашек» и «четырнадцатых». Время от времени на дорогах встречаются военные грузовики с Z на бортах.
«А это военная база, секретная, — усмехается Максим, показывая на военных у забора из сетки у дороги. — Они стоят в открытую, но им тут ничего не угрожает: вокруг аэропорта самое безопасное место, тут все напичкано ПВО».
По пути Максим заезжает в одну из автомастерских. Успеваем перекинуться несколькими словами с ее работником.
«Сейчас потише, да и в целом к войне уже привыкли, — рассказывает мужчина в куртке и штанах-милитари. — Но мне город стал все больше нравиться после начала войны, видно, что тратят деньги на ремонт, украшают все, благоустраивают. Раньше хуже было».
Результаты обстрела ВСУ в городе Валуйки Белгородской области
Фото: телеграм-канал «Настоящий Гладков»
Позже Максим объяснил: «Сын его, 23 года, уехал в Грузию из-за мобилизации. А Серега скучает, уговаривает вернуться, вот и расхваливает город». 45-летний Сергей рассказал Republic, что сам состоит в местной теробороне — в основном возит грузы и самих военных «куда попросят». Время от времени ездит по приграничным селам, помогая эвакуировать мирных жителей, «если там ситуация накалилась».
«Я считаю, что мы намного гуманнее украинцев, знаете почему? Нам, русским, жаль, когда гибнут их мирные. А они смертям наших гражданских радуются, — говорит Сергей. — Но надо уже додавить Украину, иначе они нам мстить будут». «Какая разница, жаль вам или не жаль людей, если вы все равно готовы их убивать? Что же здесь гуманного?» — спрашиваю его.
«Ну, не перекручивайте, мы их не убиваем. Просто всегда люди гибнут на войнах. Посмотрите на Израиль — кто прав, кто виноват, уже и не разберешь. Так и в этой войне России с Украиной — скоро никто и не вспомнит, кто и когда первый начал».
В Белгороде, судя по рассказам собеседников Republic, многие вздохнули с облегчением, когда в октябре террористы ХАМАС напали на территорию Израиля и между ними обострился конфликт. Причем как сторонники войны с Украиной, так и ее противники — груз вины стал меньше.
«Мой муж "провоенный", нам тяжело было друг с другом с того проклятого 24 февраля, — рассказала сотрудница белгородской юридической компании Оксана. — Он все время мне говорил: все не так однозначно, войны с Украиной нельзя было избежать. Я с ним ругалась. А теперь, после начала войны в Израиле, я и сама почти поверила, что все это мировые процессы и даже Путин особо ни при чем. И не так уж особенно наша страна виновата».
Граждане «внутренней Монголии»
Врач одной из поликлиник Белгорода, 53-летняя Вера рассказала Republic, что после полутора лет войны горожане к ней «адаптировались и стали осторожнее». «У меня ощущение, что я теперь живу в пузыре, во внутренней Монголии. Есть свои и не свои, и между нами пропасть. Я очень разочаровалась в людях за это время. В том, как они поддерживали войну, как орали с пеной на губах на тех, кто против, как пишут доносы. Мне теперь кажется, что мы из разных цивилизаций. И найти общий язык этим цивилизациям невозможно».
Продуктовая ярмарка в Белгороде
Фото: телеграм-канал «Настоящий Гладков»
Руководительница белгородской НКО, которая помогает людям с ограниченными возможностями, рассказала Republic, что благотворительному сектору с начала войны все труднее получать деньги от государства. «Все идет на войну, и президентские гранты стало выигрывать сложнее, но с властями приходится дружить и искать способы существовать».
«Я не демонстрирую свою позицию там, где считаю опасным, — рассказала белгородка. — Но мы говорим о происходящем с детьми, родственниками, друзьями. Слушаем "нашу" музыку, обмениваемся новостями из запрещенных источников.
Если малознакомый человек явно заявляет о своей антивоенной позиции — это как пароль, мы можем разговаривать более откровенно. И к моему удовольствию, таких людей не так уж мало. Но они тоже в "пузырях"», — поделилась сотрудница благотворительной НКО.
«Я приспособилась, умею радоваться посреди этого, работать, веселиться с друзьями, потому что для меня это форма утверждения жизни, а не смерти. Но я боюсь животным страхом за своего мужа, за то, что его могут забрать воевать, — рассказала Republic преподаватель госуниверситета Светлана. — Для меня это немыслимо, и я готова прятать его хоть в землянке, лишь бы он не оказался там. Также боюсь за своих детей, потому что истории о преступлениях тех, кто возвращается с войны, подстегивают этот страх. И я понимаю, что дальше нас всех ждут в связи с этим очень нехорошие последствия. Взрывов, прилетов, осколков уже не боюсь. Здесь включается какой-то фатализм. Ну, типа, будет как будет. Мы живем в регионе, где все это происходит каждый день. Вообще, мне кажется, что мы все с 24 февраля в каком-то тягучем дурном сне. Раньше слово "война" вызывало во мне грусть и страх, но какие-то далекие. Теперь я всей собой страстно ненавижу войну. И я очень надеюсь на ее скорое окончание. Это тоже помогает держаться».
Некоторые люди признаются, что полностью изолировались от общения с окружающими на тему войны.
Губернатор Белгородской области Вячеслав Гладков навещает 10-летнюю девочку, пострадавшую в результате атаки дрона
Фото: телеграм-канал «Настоящий Гладков»
«Ни с кем на эту тему не разговариваю, кроме трех человек в городе, но я их редко вижу, — рассказала Republic 41-летняя работница городского дворца культуры Анна. — Постоянно прислушиваешься. Не говорю ни с родственниками, ни с друзьями. Если кто-то мне что-то говорит, просто молчу. Если на работе заводят разговор при мне другие, выхожу. Говорят вслух те, кто поддерживает. Кто против из моих знакомых — не знаю. Я не спрашиваю. Страшно все время, тихо в городе, громко — не важно, вздрагиваешь от каждого звука, машина, вертолет, самолет, ракеты, ПВО, "выход". Сразу смотришь в окно, оцениваешь обстановку».
«Буквы "зю" встречаются редко, — рассказала продавщица круглосуточного магазина Яна. — На частных авто почти нет. На одежде редко. На военных авто или "скорых" есть. В городе стоят памятные тумбы с фото погибших военных. За городом и рекламные, и памятные баннеры. Есть большая пластиковая буква, ее недавно подожгли, а парня этого посадили, запытали. Пару раз видела антивоенные надписи от руки.
В целом люди стараются все меньше затрагивать эту тему, все делают вид, будто ничего не происходит. Все ходят смутные, тихие, часто смотрят в телефон».
33-летний работник промышленного предприятия Вадим рассказал, что в октябре на заводе рабочие избили его коллегу: «Сказал, что Россия не принесла своей войной Донбассу счастья. Сам я молчу, и, наверное, со стороны это выглядит, будто я за войну. Но это не так». По словам Вадима, с первых дней войны он начал заниматься «минимальным антивоенным вандализмом» — сделал в лифте своего дома надпись «Нет войне». «Первая, еще в том феврале, провисела часа три, ее стерли. Другая провисела несколько дней. Сейчас надпись "Нет войне" в нашем лифте уже полгода никто не стирает. По ней мы с женой измеряем общественное мнение по поводу войны».
Дима конечно обалдеет когда выборы пройдут и его *рассчитал просто пожить* уйдет в труху
Состояние брежневского застоя: "У всех все есть, но все недовольны. Все недовольны, но голосуют "за". Надо ждать следующую стадию: "Ни у кого ничего нет, но у всех всё есть" - конец рыночного распределения. Когда она закончится: закончится и режим, и война.
Впрочем, автор выбирала только оппозиционные мнения, сколько было собеседников с противоположными убеждениями, в тексте не указано.
Вы серьёзно, вот про это "У всех все есть"? Кто же вам такую чушь рассказал?
Это анекдот времён застоя:
Безработицы нет, а никто не работает.
Никто не работает, а план выполняют.
План выполняют, а в магазинах ничего нет.
В магазинах ничего нет, а дома у всех всё есть.
У всех всё есть, а все недовольны.
Все недовольны, а все «за»
Подтверждаю, что так и было. Но времени на то, чтобы добыть необходимый минимум, уходило чуть ли не больше, чем на работу. В том числе потому, что все, кто мог, занимались этим и в рабочее время.
Эээ, мы похоже жили в разных СССР aka у моих родителей не было знакомого завбазы, ну и жили мы, как и 90+% граждан этого самого СССР за пределами МКАД.
И чем питались? Или со своего огорода?
И со своего огорода в том числе. Плюс картошку сажали буквально каждый год минимум четыре сотки. Мне объяснить почему я это ненавижу?
Мы тоже сажали картошку, редиску, зелень - то, что не требовало ухода. Родители на работу ездили в Москву, на огород времени не оставалось. Все как-то крутились, так что с голоду никто не помирал. И потребности у всех были минимальные. Холодильник мы купили только в 1964 г., до этого в него класть было не особо чего.
Ясненько, то есть Москва была для вас в шаговой доступности. Разные миры. ЧТД.
Так вы всё-таки с голоду помирали? У нас родня и знакомые были в разных местах и все жили примерно одинаково вне зависимости от доступности Москвы. Да и в Москве народ жил примерно так же, огородов не было, но было больше возможностей приработка. Но это всё при Хрущёве, когда начали продавать большую нефть, жизнь стала ощутимо лучше. Примерно до смерти Брежнева. Совпадение, конечно, случайное.
Я вижу у вас равенство "не всё было" == "помирали с голоду". Вы, это, определитесь. Картошка была (та, что сами сажали), с неё и пухли. Какие всё-таки разные России были, до сих пор мозги у кое-кого вывернуты.
P.S. Проблема Москвы была не в том, что там была возможность приработка, а в том, что туда всё везли, выгребая запасы отовсюду (как сейчас туда везут деньги). Во вшивом московском ларьке свободно продавались конфеты, которые делались в моём городе и которых в этом самом, моём городе найти было физически невозможно (разве что непосредственно на заводе и само собой не в продаже).
Не из Самары?
То, что вы описываете, началось только в 1970-е годы с приходом нефтедолларов. До этого проблема была не с товарами, а с деньгами. Похоже, вы младше меня лет на 15.
Спасибо за репортаж! А то, иногда складывается впечатление, что жители «глубинной» России все - сплошь за войну. Выходит, не все…
Этот текст чем-то по духу напоминает репортаж из Ирана. По итогу ещё большая безнадега. Тем более что я сам из в Белгороде прожил 25 лет и все настроения очень хорошо могу себе представить
"...ставят «парты героев» с их фотографиями в школах..."
Помню ощущение липкого тошного ужаса, когда в 1980-е со сцены актового зала в школе, и других сцен, неслись славословия в адрес выпускников школы, которые кончались словами - геройски погиб, исполняя интернациональный долг в Афганистане!
Другими словами - и тебя ждёт такая участь!
Подозреваю, что подростковое сердчишко ёкало не только у меня.
И чем дальше, тем делалось страшнее.
Только под конец моих "школьных годов чудесных" Горбачёв прекратил кошмар.
Так что, детишки, смотрите на «парты героев», и думайте...