Как Горбачев и КГБ попытались опрокинуть независимость Литвы в январе 1991-го

Михаил Горбачев — автор перестройки, первый прозападный лидер СССР. Тем не менее в Литве его считают диктатором и очень не любят. Виной тому кровавая попытка свержения независимого литовского правительства, предпринятая если не с согласия, то с ведома генсека в 1991 году. Попытка, совершенная явно по тем же методичкам КГБ, что использовались в Венгрии, Чехословакии, Афганистане и — совсем недавно — в Украине.

«Траурные ленты на национальных флагах — своеобразные скорбные вехи жестокого и неблагодарного пути, по которому, оставляя след солдатского сапога, упрямо шагает наша державная диктатура. Неужели жизнь никого ничему не научила и не учит? Мало нам позорной пражской весны, мало нам обагренных кровью улиц Баку и Тбилиси, мало нам насилия? Теперь вот Литва, трагедия гулкого от январских ветров, несчастного Вильнюса и атмосфера угрозы, нарастающего вокруг? <…> И можно ли даже силой оружия поставить на колени народ и свергнуть его законное, избранное демократическим путем руководство? Кто ответит на эти вопросы? Кто ответит за такие ответы?»

Так открывается январский номер «Огонька», посвященный штурму телебашни в Вильнюсе. Здесь 11–13 января 1991 года распадающаяся советская власть предприняла одну из финальных кровавых попыток развернуть вспять «парад суверенитетов». Это стоило жизни 14 литовцам и здоровья — еще как минимум 700.

Независимость, которая не понравилась Союзу

11 марта 1990-го Литва объявила о независимости от СССР. Президент СССР Михаил Горбачёв 16 марта потребовал, чтобы акт «О восстановлении независимого Литовского государства» был аннулирован в течение двух дней. Литва, разумеется, отказалась. Советский Союз начал стягивать в Литву войска, захватывать архивы и охотиться на молодых литовцев, не желающих служить в советской армии, Литва — набирать собственную армию и укреплять границы.

Литва объявила о независимости, опираясь на нормы международного права и на то, что её зависимость от СССР была незаконной: оккупация (а присоединение стран Балтии к СССР согласно пакту Молотова-Риббентропа и было оккупацией) прервала существование государства, но лишь на время. Тем не менее Запад, по крайней мере часть его, устраивала ситуация, когда бывшие республики сохраняются в составе Союза как субъекты федерации или даже конфедерации, пишет литовский историк Антанас Кулакаускас в книге «Январь 1991. Образы свободы».

«Момент признания независимости был моментом абсолютного счастья, — рассказывает Мария Чепайтите, переводчик, писательница, дочь Виргилиюса Чепайтиса, одного их тех, кто подписывал акт о независимости. — При этом все газеты мира пишут, как литовцы подставили Горбачева, мешают перестройке. Люди боялись гражданской войны. Зима 1990–1991-го была очень депрессивной: пытаясь заставить Литву пойти на попятный, Москва ввела экономическую блокаду; отопления не было, бензина тоже. Чуть-чуть горючего пошло в страну, когда лидер движения за независимость «Саюдис» и председатель Верховного Совета Литовской республики Витаутас Ландсбергис приостановил на 100 дней действие акта о независимости — но совсем немного. Люди жили бедно, многие лишились работы. Организация «Единство», выступавшая за то, чтобы остаться в СССР, собирала митинги, устраивала провокации и создавала ощущение, что всё плохо и будет хуже».

Борьба за независимость продлилась с марта 1990-го по август 1991-го, когда Союз распался окончательно. Борис Ельцин, руководитель РСФСР, все более открыто противостоящий Горбачеву, выражал Литве симпатии. Горбачев же, боясь утратить влияние на ситуацию, все более открыто опирался на силу, но прямое силовое вмешательства использовать опасался — боялся за свой имидж в глазах Запада. Даже в разгар январских событий он продолжал говорить о необходимости «урегулирования литовского кризиса» политическими методами.

Требовалось создать ситуацию, когда вмешательство во внутреннее дело соседа и свержение его избранного правительства можно было бы обосновать заботой о жителях.

Предполагалось, что толчком с перевороту станет гражданская акция ненасильственного сопротивления — рассерженные граждане должны потребовать отставки правительства.

Кулакаускас пишет, что просоветскими были около 20% жителей Литвы, в Вильнюсе их число доходило до 50%: ставку делали на столичных рабочих, чьи заводы после независимости встали либо снизили мощности. Также в Вильнюсе было много чиновников, которые спокойно делали партийную карьеру и не хотели терять теплые места.

«Трудящиеся требуют восстановить порядок»