Празднование Дня независимости в Сингапуре. 9 августа 2007 года
Фото: Wikipedia / Loo Beng Chye
Может ли авторитарное правление пойти стране на благо? Этот вопрос один из тех, что застают врасплох и не предполагают однозначного ответа. Наверняка у читателя уже выстроилось в голове нечто вроде: «Нет, но при таких-то обстоятельствах допустимо» или «Да, но только не дольше определённого срока и лишь для решения таких-то задач». Образ идеально-«приемлемого» диктатора у каждого выйдет свой, однако есть один режим, который наверняка примирит многих — правление Ли Куан Ю в Сингапуре в 1959–1990 годах. Скончавшимся девять лет назад политиком восторгались по всему миру, и, пожалуй, нигде так сильно, как на постсоветском пространстве.
Внешне немудрёные цитаты сингапурца в духе «Чтобы победить коррупцию, надо для начала посадить трёх своих друзей» или «Выбросить на свалку истории можно коммунизм, но не русских как нацию» грели души многих россиян и их соседей. Людей либеральных взглядов восхищало, как Ли Куан Ю в течение жизни одного поколения превратил свои грязные трущобы в центр мировой экономики: без взяток, с цветущими парками и минимумом бюрократии. Более почвенническую публику радовало нарочитое презрение, с которым премьер далёкой республики отвечал на упрёки в нарушении прав человека, защищая смертную казнь и телесные наказания.
Оба эти образа, «Ли-западника» и «Ли-антизападника», одинаково далеки от истинной сути этого государственного деятеля, во многом единственного в своём роде. Сергей Гуриев и Даниел Трейсман охарактеризовали сингапурца пионером среди «Диктаторов обмана» (Spin dictators) в одноимённой книге. По их мнению, Ли Куан Ю раньше других коллег осознал, что манипуляции воздействуют на общество лучше страха.
Самого азиатского лидера такая характеристика наверняка бы оскорбила. До конца своей долгой жизни тот не сомневался, что честно служил своей стране и добился реальных, а нисколько не spin результатов, вопреки всем критиканам. Причём в ситуации, где любой иной политик вообще не сохранил сам островок как суверенное государство, — добавил бы господин Ли, изначально совсем не желавший сингапурской независимости.
Один Ли между двух Лимов
Русскоязычный сегмент интернета полон биографиями Ли Куан Ю и разборами его правления. Обычно все они напоминают байопик: политик предстаёт единственным главным героем, которому земляки будто изначально дали карт-бланш на любые действия: «Ли основал», «Ли создал», «Ли решил». Фамилии остальных сингапурцев в этом нарративе разве что просто промелькивают.
Ли Куан Ю, 1965 год
Фото: Wikipedia / A.K. Bristow
На деле, конечно, всё обстояло сложнее. 5 июня 1959 года, когда 35-летний Ли Куан Ю занял премьерское кресло, политическая жизнь в Сингапуре напоминала бурю посреди океана. Друг с другом ожесточённо боролись разные партии и движения со своими харизматичными лидерами. История местного самоуправления в рамках Британской империи насчитывала всего четыре года, за которые уже сменились два правительства. Тогда ещё мало кто считал, что Сингапур, по сути город-государство на маленьком островке, сможет жить самостоятельно.
Перспективы будущего «азиатского тигра» в 1950-х годах вообще выглядели зыбкими.
У Ли было двое однофамильцев-конкурентов, с каждым из которых его связывали сложные отношения, Лим Ю Хок и Лим Чин Сьонг. Первый из них, как и Куан Ю, представлял прослойку образованных англоязычных китайцев. Ю Хок руководил в созданной на манер метрополии Лейбористской партии. Летом 1956 года, казалось, пробил его звёздный час — политик стал главным министром.
Лим Ю Хок из кожи лез, чтобы показать британцам: он полностью контролирует положение внутри Сингапура. Поэтому в сентябре 1956 года глава лейбористов санкционировал максимально жёстко подавить беспорядки среди старшеклассников из китаеязычных школ. В результате 13 протестовавших погибли и больше тысячи получили увечья. Ю Хок вроде достиг желаемого, но полностью потерял престиж среди соплеменников.
Сингапурский солдат на фоне подожжённого протестующими автобуса, октябрь 1956 года
Фото: Wikipedia / The National Archives UK
Далеко не всегда дружные меж собой китайские общины Сингапура с подачи оппозиции, в том числе и ликуановской партии ПНД, заклеймили его предателем. Спустя два с половиной года Лим Ю Хок уступил Ли Куан Ю премьерское кресло и остался за бортом местной политики.
«Я дал себе зарок никогда не повторять его [Лим Ю Хока] ошибок. Не быть столь упёртым и сиволапым. Я [на его месте] придумал бы способ заставить родителей вытащить своих детей из школ и развести по домам. Ну а как только школьники бы разошлись, Особый отдел переловил бы их вожаков».
— Ли Куан Ю
Лим Чин Сьонг, напротив, выражал интересы «глубинных» китайцев. 21 ноября 1954 года именно он вместе с Ли Куан Ю основал Партию народного действия, правящую в современном Сингапуре силу. Изначально ПНД придерживалась антиколониальной повестки в левопопулистском духе. Это страшно злило антикоммунистов: как из бывшей метрополии Британии, так и среди руководства федеративной Малайзии, в состав которой Сингапур входил в 1959–1963 годах. Осторожный Ли настрой Лондона с Куала-Лумпуром понял и «поправел», а более горячий Лим остался убеждённым борцом за социальную справедливость.
Лим Чин Сьонг, 1950-е годы
Фото: Wikipedia
Летом 1961 пути двух товарищей окончательно разошлись. Чин Сьонг основал свой «Социалистический фронт». В феврале 1963 года малайзийцы не без участия набравшего силу Ли Куан Ю арестовали его по обвинению в коммунистической пропаганде. Только спустя шесть лет сломленного Лима милостиво освободили власти уже независимого Сингапура и даже позволили эмигрировать — в обмен на письменный отказ от участия в политике.
Сам Куан Ю в те смутные времена был в шаге от того, чтобы повторить ошибки любого из Лимов. Каждый неверный шаг в запутанной ситуации мог и выставить его марионеткой в глазах сограждан, и сделать «красным» для иностранцев, от которых в те дни сильно зависела новорождённая республика. Но непостижимым образом молодой Ли, ещё совсем новичок в большой политике, прошёл между струек навстречу желаемому им образу Сингапура будущего.
