Герман Клименко: «Инвесторы находятся еще в диком состоянии»

Давайте назовем вещи своими именами. Стартапер хочет получить миллион долларов за 10%, предприниматель хочет найти инвестора, который даст ему долю в 10%. Как в реальной жизни люди проходят свой путь? Они приходят работать в банк, например, получают там квалификацию, опыт, сертифицируются как профессионалы, уходят в другой банк, растут, становятся управляющими, им за это дают бонусы в 3–5%, потом они переходят на работу в крупный банк, получают больше бонусов, потом они покупают свой маленький банк, развиваясь и становясь собственниками. Это путь, который сложно ускорить, если у вас нет родственников типа Владимира Владимировича Путина. Мы сейчас говорим про обычные решения. В интернете сейчас примерно такая же история. Без набора квалификации сложно.

 По-моему, Аня Артамонова (Mail.ru) хорошо сказала на эту тему: «Не мучайте мозг, сходите и поработайте полгода в «Мейле», «Яндексе» или «Рамблере», и масса вопросов снимется». Когда мы сейчас говорим о стартапах, надо понимать, что мы говорим о комедиях на стартап-уикендах, которые в последнее время стали больше похожи на выступления коучинга. У всех людей, которые там присутствуют, есть проблема в том, что они ни дня не работали в правильной компании. Ты можешь справедливо сказать, что, может, в этом и есть секрет и что случайно случится чудо. Мы же говорим об инвесторских деньгах. 10 лет назад инвестиции в интернет мерялись суммами в 5–10 тысяч долларов. Сейчас запрашиваемые бюджеты намного больше, люди просят 2–3 миллиона долларов.

Об инвесторах

Я думаю, что пока инвесторы не обожгутся, как на МММ обжегся народ, ничего не изменится. Сейчас к МММ стали спокойнее относиться, и играют в него только те, кто сознательно это выбрал. Я могу рассказать, как это происходит. Мне звонит какой-нибудь уважаемый инвестор и спрашивает: «Гера, как ты думаешь, хороший или плохой этот проект?» Я говорю, что проект плохой, а потом вижу, что он тихонечко туда заходит. Я спрашиваю у него, зачем, на что он отвечает, что он думает, что я просто ему завидую, что он нашел такой прекрасный проект. Потом люди деньги теряют. Индустрия накопила опыт, в индустрии масса менеджеров, которым можно ставить задачи, платить деньги, давать доли, и они все это сделают. Инвесторы, на мой взгляд, находятся еще в диком состоянии, они верят в то, что существуют чудеса, что они найдут несчастного стартапера, которого запутают, которому дадут 30 тысяч долларов, а он для них заработает миллиард.

Если раньше можно было прийти в интернет, купить домен и, обладая низкой квалификацией и 500 долларами на аренду сервера, сделать что-то великое, что потом бы выросло, то сейчас должны быть квалификация, высоконагрузочные работы и дизайнерские вещи. Потребители уже образовались. Наверное, чудеса бывают. Я не готов сказать, что не стоит мечтать, потому что мечты – это вещь хорошая. Мне в 1998 году было понятно, что, например, в банковском секторе ничего нельзя сделать, потому что есть Сбербанк, «Альфа», ВТБ, и принципиально за это время ничего не изменилось. А в интернете в 1998 году можно с нуля было сделать все, что угодно. Примерно так и получилось, но это было актуально для 1998 года. Сейчас что-то делать в гараже невозможно, индустрия стала крупной, богатой и большой.

О творчестве

Если во времена 90-х годов нужны были домен и один программист, то сейчас это затраты в 50 или 100 тысяч долларов в месяц, это существенные деньги, на которые экспериментировать нельзя. Сама по себе свобода стартаперского творчества ушла в прошлое. Сейчас это очень грустный и скучный бизнес. Придумали, сделали, запустили и заработали. Ну, или не заработали.

Да, статистика – это то, что сейчас является самым серьезным активом, который плохо монетизирован, потому что я достаточно придирчив в разных вариантах партнерства. Свершилось то, о чем я достаточно давно говорил – появилась реклама, зависимая от поведения пользователей. Произошло это по одной простой причине. Контекст стал настолько дорогим, что произошел ренессанс медийки. Когда у вас запрос «вывод из запоя в Москве срочно» стоит 35 долларов за клик, можно покупать медийку и пытаться таргетироваться. Будут затраты на дизайнера и затраты на ручную работу, потому что медийка сложнее, чем простой контекст. Они высоки, но при высокой стоимости контекста это все будет окупаться. В последний год говорят о расцвете Real Time Bidding. Это же появилось не из воздуха, это появилось из того, что контекст стал безумно дорогим. Сейчас все ресурсы, которые обладают данными, атакованы всеми рекламными агентствами и движками с просьбой продать данные. В этом плане поведенческая структура достаточно ценна.

О новом проекте

Рабочее название – «Внутренний инспектор». Это статистика, которая будет нацелена на директора магазина, человека, которому важно знать качества его аудитории. Сейчас пока никто этим сильно не занимается. Есть старая история о том, чтобы сделать таргетированные новости под настроение людей, под то, что они искали. Новости сделать сложно, а узнать, что человеку показывать, когда он только зашел в магазин, как формировать для него первую страничку, можно. Если мы знаем, что посетитель уже искал Samsung Note, то, наверное, на главной страничке магазина ему нужно показать то, что он может купить Samsung Note с доставкой. Это вещи, которые идут в e-commerce.

О нишах

Есть TNS Gallup. Он для рекламодателей. Мы все знаем, что считает он плохо, но тем не менее он присутствует на этом же статистическом рынке, потому что он забрендировался как сервис для рекламодателей, хотя ни одна площадка его как сервис статистики не признает. Тем не менее они разговаривают с рекламодателями на одном языке. Данные у меня, у «Яндекс.Метрики», у Google.Analytics такие же. Когда я прихожу к рекламодателям со своей статистикой, они говорят, что им привычнее смотреть данные, выданные в форме TNS, которые они взяли с телевидения. У меня та же самая история. Google.Analytics – это больше продажники, маркетологи, люди, которые смотрят, что за покупатель купил iPhone. Я больше для тех, кто занимается покупкой трафика, его обменом. По большому счету, это система, которая позволяет получить общее представление о том, как развивается сайт, отследить динамику. Мы заточены под эту сторону. Google.Analytics и «Яндекс.Метрика» – это больше внутрянка. 

– У нас не двести лет, но согласитесь, что скорость развития интернета настолько велика, что мы очень быстро прошли этапы становления и развития, и становится скучно. Индустрии, которая была в 1998–2004 годах, нет. Сейчас мы превратились в обычную индустрию с обычными законами, нет секретных знаний, все достаточно просто: «взял деньги, забабахал и поехал».

– Мечтать, конечно, можно. Если раньше можно было прийти в интернет, купить домен и, обладая низкой квалификацией и 500 долларами на аренду сервера, сделать что-то великое, что потом бы выросло, то сейчас должны быть квалификация, высоконагрузочные работы и дизайнерские вещи. Потребители уже образовались. Наверное, чудеса бывают. Я не готов сказать, что не стоит мечтать, потому что мечты – это вещь хорошая. Мне в 1998 году было понятно, что, например, в банковском секторе ничего нельзя сделать, потому что есть Сбербанк, «Альфа», ВТБ, и принципиально за это время ничего не изменилось. А в интернете в 1998 году можно с нуля было сделать все, что угодно. Примерно так и получилось, но это было актуально для 1998 года. Сейчас что-то делать в гараже невозможно, индустрия стала крупной, богатой и большой.

– Если во времена 90-х годов нужны были домен и один программист, то сейчас это затраты в 50 или 100 тысяч долларов в месяц, это существенные деньги, на которые экспериментировать нельзя. Сама по себе свобода стартаперского творчества ушла в прошлое. Сейчас это очень грустный и скучный бизнес. Придумали, сделали, запустили и заработали. Ну, или не заработали.
– Как вы пришли в интернет? Ясно, что вам как программисту это было сделать не очень сложно, но, возможно, что-то послужило толчком к этому?

– Причиной послужило то, что я ушел из «Российского кредита», где я работал управляющим филиала «Черемушкинский», в самостоятельное плавание. Я купил банк, собрал сотрудников. Начинали тяжело, непонятно было, как рекламироваться и развиваться, расценки на рекламу были колоссальными, и мне показалось, что в интернете затраты низкие, а рекламная эффективность высокая. List.ru создавался с одной- единственной целью – обеспечить рекламные площади для банка и другой моей компании – аудиторской фирмы. Вот так все и начиналось!

– Иногда в бизнесе важна не отдача, а вера. Когда мы создаем какие-то компании, достаточно долго идет этап тишины и спокойствия, и вера в то, что придут рекламодатели, придет отдача, очень сильна. Я не знаю, почему потом все пошло хорошо. Может быть, потому, что сработала реклама в интернете. У меня есть сектор услуг, которым я занимаюсь, в него входят аудит, консалтинг, бухгалтерия, я занимаюсь им лет двадцать, а рекламирую его лет пятнадцать. Я не могу построить воронки продаж, в секторе услуг все легенды о перемалывании клиентов не работают. Наверное, оно сработало, но я не могу сказать как. Доходы есть, все вроде работает, но за 15 лет я так и не смог проследить человека от запроса «купить офшор» до покупки. Услуги продаются не моментально, как iPad, iPhone или камеры, они продаются очень долго.

– Когда произошла наша сделка с Юрием Мильнером, для него было диким удивлением, что мы прибыльны. Мы зарабатывали свой тридцатник в месяц. Правда, не так долго, как хотелось бы. Тогда индустрия сама себя рекламировала, сама себя создавала, не было e-commerce, не было потребителя, рекламу скупали проекты, которые строились на деньги инвесторов. Тем не менее List.ru был прибыльным. Я бы его никогда не продал, если бы мне не нужно было рассчитаться с партнерами, которые давали мне в кредит деньги на банк. С болью в сердце мне пришлось продать этот проект, но в Mail.ru были планы, что будет создан интернетовский банк, который сейчас есть у Олега Тинькова. Я сам себя убедил, что это нужное дело. С прибылью все было хорошо.

– Да. Была идея поработать там, но потом возник конфликт организационного свойства между мной и Юрием Мильнером. Он настаивал на том, чтобы я отошел от оперативного управления и сидел в кабинете и принимал решения, а я настаивал на том, что программистами надо руководить. Юрий Борисович тогда сам очень плотно любил заниматься программистами, не очень в этом разбираясь. Я думаю, что все его успехи в нынешнем инвестировании как раз очень завязаны на тех ошибках, которые были совершены тогда. 

– Он получил наглядные уроки, что программисты к 9 утра на работу не приходят и штрафовать их бесполезно. Была история, когда Юрий ввел штрафы в 10 долларов за опоздание. Через некоторое время стало понятно, что у многих программистов вся зарплата уйдет на штрафы, так как они продолжали приезжать к 10–11 часам. Юра на тот момент был профессионалом в области арбитражного управления, придерживался принципов жесткого административного управления обычными хозяйственными предприятиями и не очень понимал, что есть своя специфика в управлении программистами. Было много разных историй, но все они свелись к тому, что сейчас он не лезет в управление.

– Не совсем так, но на момент, когда он покупал list.ru, ему казалось, что можно взять и перекрасить, грубо говоря, List.ru в зеленый цвет. Ему казалось, что в интернете все очень легко, нажал на кнопочку и перекрасил. На этом, кстати, горят все последователи, идущие по пути Юрия Борисовича. У интернета, как у футбола и политики, есть одна проблема – в нем все разбираются, но, к сожалению, не все умудряются на этом зарабатывать. Это то, что сбивает с толку. 

– Нет. На самом деле я пошел в хозяева не от такой жизни. У меня интернет появился, и я начал делать List, а это было еще во времена «Российского кредита». Я пришел к своему начальнику Борису Иванишвили и предложил делать интернет для банка. Но банку это было неинтересно, и я все делал сам. 

– У меня очень хорошо получалось быть наемным менеджером. Мне больше нравится комфортная ситуация, когда есть «денежный мешок» – хозяин и я как менеджер. Я прихожу, трясу этот «денежный мешок», эффективно или неэффективно трачу деньги и получаю свои бонусы как менеджер. Жизнь хозяина тяжелая, ему постоянно приходится бороться с соблазнами, когда начать доить корову. В интернете часто идет совмещение хозяина и управленца, и это шизофрения. С одной стороны, ты понимаешь, что нужно вкладывать. С другой стороны, любой хозяин вам скажет, что если корову не доить, то она перестанет доиться. Есть масса таких историй. Я ушел из Mail не потому, что там были корпоративные конфликты, а потому, что мне казалось, что Mail развивается не туда. Конфликт управления привел к тому, что мне показалось, что проще будет уйти и делать что-то свое.

– Когда я уходил из Mail, я думал, что на счет «три» все сделаю, быстро построю ресурс, ведь остался опыт List.ru, а на его создание мы потратили 3 месяца, и почти все сразу стало хорошо. Выяснилось, что интернет настолько быстро развивался, что я выпал из Mail через полтора года совершенно в другую историю. Честно говоря, раза четыре мне хотелось все бросить. Совершенно случайно я увидел, что есть проект Livejournal, который без рекламы сам по себе рос, тогда как раз была модной тема блогов, и тогда появился проект LiveInternet. Я показал пальчиком на то, что я хочу, и программисты быстро скопировали основной функционал.

– Сначала появились блоги и только потом счетчик? 

– Да, сначала появились блоги, появился трафик, и только через год мы запустили сервис статистики.

– Я думаю, что сама по себе отдача появилась лет пять назад, если мы говорим о деньгах. По большому счету, все шло очень тяжело. Когда вы в первый раз все легко прошли, второй раз вступать в те же воды – это задача, которую я никому не пожелаю. По крайней мере я регулярно хотел все закрыть, потому что денег нет, перспектив нет, развития нет, непонятно, на каком объеме все это должно расти. Все было довольно грустно.

– Блоги прошли свой этап развития. Они не растут ни у меня, ни у ЖЖ, ни у Dairy, ни у кого-либо другого. Мы исчерпали лимит людей, которые что-то пишут. Они занимают свою экологическую нишу, которая ни хороша, ни плоха.

– Да, статистика – это то, что сейчас является самым серьезным активом, который плохо монетизирован, потому что я достаточно придирчив в разных вариантах партнерства. Свершилось то, о чем я достаточно давно говорил – появилась реклама, зависимая от поведения пользователей. Произошло это по одной простой причине. Контекст стал настолько дорогим, что произошел ренессанс медийки. Когда у вас запрос «вывод из запоя в Москве срочно» стоит 35 долларов за клик, можно покупать медийку и пытаться таргетироваться. Будут затраты на дизайнера и затраты на ручную работу, потому что медийка сложнее, чем простой контекст. Они высоки, но при высокой стоимости контекста это все будет окупаться. В последний год говорят о расцвете Real Time Bidding. Это же появилось не из воздуха, это появилось из того, что контекст стал безумно дорогим. Сейчас все ресурсы, которые обладают данными, атакованы всеми рекламными агентствами и движками с просьбой продать данные. В этом плане поведенческая структура достаточно ценна.

– Да. У нас полтора миллиона, которые учитываются в рейтинге, и есть достаточно большая часть, которая не участвует в рейтинге.

– Ближайшие догоняющие – это Google.Analуtics и «Яндекс.Метрика».

– Да, это другая история. Когда-то мы меряли, и у нас был 60-процентный охват, у них было 35–40%. У «Рамблера» все совсем грустно.

– Они пытались вести учет. Мне кажется, что проект надо любить. Мне нравится статистика. Мы первыми придумали, как определять демографию в рунете. В МГУ на факультете статистики над нами смеялись, они говорили, что это идиотизм. Сейчас стало стандартом, когда по поведению людей в интернете можно определять достаточно достоверно не только демографию, но и другую информацию – начиная от доходов, заканчивая сексуальной ориентацией, не раскрывая никакой персонализации. В этом смысле любым проектом нужно болеть. Я не уверен, что в «Рамблере» кто-то заботится о счетчике.

– Да, я лично им занимаюсь, мне это действительно интересно.

– Здесь вопрос не в этом. Google.Analуtics и «Яндекс.Метрика» – это хорошие сервисы для e-commerce. Между LiveInternet и Google.Analуtics общее только то, что мы считаем посещаемость. Цели и задачи у нас расходятся. Я работаю для веб-мастеров, но не для маркетологов, и это очень тонкий момент. На РИФе в апреле 2013 года мы презентуем ряд проектов по этой части. 

– Веб-мастера – это посещаемость, обмен трафиком, учет, это владельцы сайтов, которых интересует посещаемость.

– Веб-мастера – это люди, которые занимаются сайтом, продвижением. Новый проект мы запустим именно для них. E-commerce растет такими быстрыми темпами, что мгновенно формирует колоссальный спрос, иногда даже неожиданный. Например, крупный банк хочет знать, кто к ним приходит, то есть сделать интернетовский скоринг того, кто заполняет анкету. Человек пишет, что его зовут Оля, а на самом деле это мужчина. Ни Google.Analуtics, ни «Яндекс.Метрика» для этого не запускались. Они развивали свои системы статистики не для удовлетворения запросов e-commerce, это стало побочным эффектом того, что они хотели знать что-то о сайтах для того, чтобы их правильно ранжировать. У них первичная задача – это даже не удовлетворение e-commerce, а удовлетворение собственных запросов о данных.

– Да.

– Кстати, это тоже очень важный вопрос. Есть еще TNS Gallup, о котором мы забыли сказать. Он для рекламодателей. Мы все знаем, что считает он плохо, но тем не менее он присутствует на этом же статистическом рынке, потому что он забрендировался как сервис для рекламодателей, хотя ни одна площадка его как сервис статистики не признает. Тем не менее они разговаривают с рекламодателями на одном языке. Данные у меня, у «Яндекс.Метрики», у Google.Analitics такие же. Когда я прихожу к рекламодателям со своей статистикой, они говорят, что им привычнее смотреть данные, выданные в форме TNS, которые они взяли с телевидения. У меня та же самая история. Google.Analуtics – это больше продажники, маркетологи, люди, которые смотрят, что за покупатель купил iPhone. Я больше для тех, кто занимается покупкой трафика, его обменом. По большому счету, это система, которая позволяет получить общее представление о том, как развивается сайт, отследить динамику. Мы заточены под эту сторону. Google.Analуtics и «Яндекс.Метрика» – это больше внутрянка.

– Вернуть былое величие.

– Особых секретов в этом нет. Рабочее название – «Внутренний инспектор». Это статистика, которая будет нацелена на директора магазина, человека, которому важно знать качества его аудитории. Сейчас пока никто этим сильно не занимается. Есть старая история о том, чтобы сделать таргетированные новости под настроение людей, под то, что они искали. Новости сделать сложно, а узнать, что человеку показывать, когда он только зашел в магазин, как формировать для него первую страничку, можно. Если мы знаем, что посетитель уже искал Samsung Note, то, наверное, на главной страничке магазина ему нужно показать то, что он может купить Samsung Note с доставкой. Это вещи, которые идут в e-commerce.

– Да, это одна из частей.

– Да. Мы идем своими путями. Я считаю, что борьба – это не самый лучший путь, особенно когда дело касается демпинга. Мы идем в сторону магазинов. Это аналитика, которая будет востребована в первую очередь директорами магазинов и теми, кто занимается оценкой качества трафика и оценкой себестоимости привлечения людей.

– Сейчас распространены и процветают консалтинговые компании, которые ставят свои счетчики на сайты, анализируют трафик и что-то рекомендуют. Более того, в России в крупные компании приходят IBM и Oracle и предлагают свои системы аналитики. Правда, я не знаю, на основе каких данных они их предлагают, потому что они вроде не замечены в том, что у них стоит много своих сервисов по интернету, но тем не менее сам по себе консалтинг в сфере e-commerce востребован, он очень дорогой. Пока как рынок мы только создаемся.

– Да, Adobe тоже. Я не могу комментировать их продукт. Именем торговать надо, но иногда надо что-то делать, как мне кажется. Их позиционирование понятно, для крупных компаний очень важен аудит того, что они делают. Когда возникают какие-то вопросы, они говорят, что они платят IBM, Oracle или Adobe по10 тысяч в месяц, и они им говорят, что у них все хорошо. Я в эти истории не лезу, но смысл в том, что консалтинг дорог и востребован. Я думаю, что на этой нише ни «Яндекс.Метрика», ни Google.Analуtics играть не будут. Это история внешних независимых компаний, типа моей.

– Сейчас мы заняли нишу на рынке, которая сильно не растет, но и не падает. У «Рамблера» трафик довольно большой. Люди не снимают счетчиков, ставят их и пользуются ими. Мы сейчас попробуем локализоваться на luxury-услугах, зарабатывающих услугах для формирующегося спроса.

– Да, такой план. Не знаю, насколько он хорош, но надеюсь, что мы прорвемся.

– Мы же должны на чем-то строить свои предположения, не можем же мы их брать из воздуха?

– Я иногда думаю над этим вопросом. Можно было остаться в Mail, можно было сделать что-то еще. У меня четверо детей, у меня есть бизнес, помещение, офис, прекрасные сотрудники. Сослагательное наклонение достаточно лукаво, все-таки каждый должен работать в том секторе, который ему нравится. Мой скепсис по стартапам не связан с тем, что я смотрю на них и вижу, что они делают то, чего я не смог. Проблема заключается в том, что все не так, как кажется. Все стартапы, которые я вижу в последнее время, которые считаются успешными, – это в большинстве своем дутики, построенные на государственные деньги, деньги ВТБ или еще чьи-то деньги.

– Возражу. Среди дутиков появляется все больше вполне здоровых проектов, построенных молодыми, энергичными и толковыми менеджерами.

– Я не хочу выступать с персоналиями. 15 лет назад можно было прийти в интернет и с бюджетом 600 долларов в месяц сделать проект типа List.ru. Сейчас обкешился «Яндекс», «Рамблер», «Мейл». Я думаю, что в российском интернете есть около пятисот миллионеров, людей, у которых есть колоссальный опыт и знания. Они занимаются тем, что тихонечко делают свои проекты; и все публичные стартаперские проекты, где они не участвуют, – это отказные проекты. Каким образом мимо меня, мимо тех, кто получил свои опционы в «Яндексе», прошли все эти проекты и каким образом они попали на стартап-уикенды? Они же попадают к нам, они же пишут письма, просят советы. Раз в день мне приходит письмо о том, что у человека есть новый гениальный проект, и если я не дам ему денег, то он пойдет на стартап-уикенд и там заработает в 10 раз больше. Надо реалистично смотреть на этот рынок. Я не говорю о том, что это невозможно, просто есть аналогия в реальном бизнесе. 15 лет назад можно было очень спокойно открыть круглосуточный супермаркет типа «Азбуки вкуса». Достаточно было сделать его круглосуточным, и к вам начинал валить народ. Если сейчас к вам придет человек и скажет, что придумал, как сделать сеть круглосуточных супермаркетов, вы спросите, делал ли он что-то до этого. Если он скажет, что не делал, то ему никто деньги не даст, потому что в наше время нереалистично сделать сеть супермаркетов и победить всех на рынке, не имея опыта в этой отрасли. Когда я критически высказываюсь о стартапах, надо очень четко понимать, что если стартап будет запускать Аркадий Морейнис, то я буду внимательно смотреть на то, что он делает, потому что я понимаю, что у человека есть профпригодность, опыт и знания. Если же проект запустит девочка – студентка ВШЭ, без опыта своего стартапа, я сразу скажу инвесторам, что не надо давать ей денег. Если у человека нет опыта, если нет квалификации сварщика, то в реальной жизни мы не доверим ему сваривать трубы. Это можно было делать тогда, когда не было сварщиков, и каждый, кто вызывался, умел варить. Когда я говорю о том, что все плохо, я имею в виду то, что люди, не имеющие опыта, не имеют права привлекать деньги.

– Идти в наём – это единственный путь. Давайте назовем вещи своими именами. Стартапер хочет получить миллион долларов за 10%, предприниматель хочет найти инвестора, который даст ему долю в 10%. Как в реальной жизни люди проходят свой путь? Они приходят работать в банк, например, получают там квалификацию, опыт, сертифицируются как профессионалы, уходят в другой банк, растут, становятся управляющими, им за это дают бонусы в 3–5%, потом они переходят на работу в крупный банк, получают больше бонусов, потом они покупают свой маленький банк, развиваясь и становясь собственниками. Это путь, который сложно ускорить, если у вас нет родственников типа Владимира Владимировича Путина. Мы сейчас говорим про обычные решения. В интернете сейчас примерно такая же история. Без набора квалификации сложно. По-моему, Аня Артамонова (Mail.ru) хорошо сказала на эту тему: «Не мучайте мозг, сходите и поработайте полгода в «Мейле», «Яндексе» или «Рамблере», и масса вопросов снимется». Когда мы сейчас говорим о стартапах, надо понимать, что мы говорим о комедиях на стартап-уикендах, которые в последнее время стали больше похожи на выступления коучинга. У всех людей, которые там присутствуют, есть проблема в том, что они ни дня не работали в правильной компании. Ты можешь справедливо сказать, что, может, в этом и есть секрет и что случайно случится чудо. Мы же говорим об инвесторских деньгах. 10 лет назад инвестиции в интернет мерялись суммами в 5–10 тысяч долларов. Сейчас запрашиваемые бюджеты намного больше, люди просят 2–3 миллиона долларов.

– Да, сотни тысяч – это другие деньги. Если мы случайно опустимся на землю, то мы увидим, что это хорошие деньги, на которые можно построить магазины, заводы. Люди легко говорят: «Дайте нам сто тысяч долларов, и мы все сделаем», – а это уже вопрос к инвесторам. Проблема в том, что инвесторы, к сожалению, увлечены интернетом настолько, что теряют здравый смысл, и такие вещи у них иногда проходят.

– Все равно появляются очень сомнительные стартапы. Например, «Доктор на работе». Я думаю, что пока инвесторы не обожгутся, как на МММ обжегся народ, ничего не изменится. Сейчас к МММ стали спокойнее относиться, и играют в него только те, кто сознательно это выбрал. Я могу рассказать, как это происходит. Мне звонит какой-нибудь уважаемый инвестор и спрашивает: «Гера, как ты думаешь, хороший или плохой этот проект?» Я говорю, что проект плохой, а потом вижу, что он тихонечко туда заходит. Я спрашиваю у него, зачем, на что он отвечает, что он думает, что я просто ему завидую, что он нашел такой прекрасный проект. Потом люди деньги теряют. Индустрия накопила опыт, в индустрии масса менеджеров, которым можно ставить задачи, платить деньги, давать доли, и они все это сделают. Инвесторы, на мой взгляд, находятся еще в диком состоянии, они верят в то, что существуют чудеса, что они найдут несчастного стартапера, которого запутают, которому дадут 30 тысяч долларов, а он для них заработает миллиард.

– Я считаю, что хороший стартап строится без денег. Для построения хорошего стартапа в первую очередь нужны квалификации партнеров. В стартапе складываются компетенции программистов, дизайнеров и инвесторов. Мой опыт последних историй – это то, что мы без денег все умудряемся делать.