Дед Хасан и Грузия

Ушел из жизни легендарный Дед Хасан – патриарх воровского мира, возможно, последний представитель плеяды настоящих «законников». Его убийство вызвало в Тбилиси гораздо больший резонанс, чем в Москве, хотя бы потому, что ни в одной из республик бывшего СССР воры в законе не приобрели столь необыкновенного значения, как в Грузии.

Смерть Аслана Усояна воспринимается здесь как завершение целой эпохи. Один из местных блогеров даже написал, что тем самым «поставлена окончательная точка в истории СССР», ведь этот уникальный в своем роде феномен, безусловно, был продуктом советской лагерно-зонной системы.

Но все течет, и «наше время уходит», как говорит Барон, блистательно сыгранный Кириллом Лавровым, в сериале Бортко «Бандитский Петербург». Кстати, прототипом Барона был знаменитый грузинский вор в законе, деятель культуры и политик Джаба Иоселиани (о нем и в целом о грузинской криминальной аристократии я писал для Slon вот здесь). Он ведь тоже интересовался искусством и даже защитил докторскую диссертацию по теме «Маски грузинского театра». Аслан слыл гораздо более ортодоксальным, чем Джаба, и за вора коллегу не признавал. Ну какой это «законник», если защищает докторскую диссертацию, а под конец возглавляет целое государство, как Иоселиани в ходе гражданской войны 1991–1993 годов? Скурвился. 

В Грузии у «законников» примечательно название – «рамкиани», то есть «человек в рамках». Рамки определялись неписаным кодексом и требовали аскетического образа жизни. В том числе отказа от семьи, тем более «работы» или, говоря современным языком, бизнеса. Правда, под конец своей долгой и интересной жизни Дед Хасан сам рамки не очень соблюдал. В первую очередь потому, что был по национальной и религиозной принадлежности курдом-езидом, а у этой религии свой катехизис. Здесь и кроется ответ на вопрос, почему Дед завещал похоронить его именно в Грузии, на кладбище, где покоятся его мать Бадил и брат Хсен.

Кукийское кладбище – не самое престижное в Тбилиси. Но только здесь в течение веков хоронили курдов и езидов. Это кладбище примыкает к прародине всех грузинских воров: тбилисским районам Нахаловка, Золотой участок и Лоткини. Именно на Лоткинской горе родился и вырос Аслан Усоян. Там до сих пор стоит типичный двухэтажный дом, в котором живут его жена и дочь.

Родовую могилу Усоянов найти нелегко. Она затерялась среди множества бедных могил. Не забытых, но бедных: курды никогда не блистали богатством, занимая в грузинском социуме место дворников, сапожников и обитателей трущоб. Но молчаливых, прилежных и гордых.

Могила Усоянов отличается от других ухоженностью и богатством. Она отделана темным гранитом. На ней стоит семисвечник-менора. Усыпальница не огорожена забором. Очевидно, что именно эту могилу оберегал кто-то очень влиятельный и могущественный – любящий сын и брат. Поэтому вопрос «где похоронить Аслана» в кругу семьи и близких не обсуждался вообще: конечно, на семейном кладбище, рядом с близкими, где же еще?

Но тут в святое гуманитарное право вмешалась политика: правительство Бидзины Иванишвили по определению не могло дать добро на похороны вора. В течение нескольких дней родственники Деда Хасана вели переговоры, слезно обещая, что ни одного криминального авторитета на похоронах не будет. И действительно, Михаил Саакашвили за девять лет правления сумел посадить всех «законников», кто не успел бежать в Россию. В спину ему дул ветер исторических перемен, а в качестве инструмента Саакашвили использовал уникальный «закон против воров», позволяющий посадить любого «законника» лет на десять не за конкретное преступление, а за «приверженность воровским традициям». Попросту говоря, за то, что на вопрос «ты вор?» тот, в соответствии с воровским кодексом, гордо отвечает «да».

Поэтому все разговоры, что якобы Усояна из Москвы сопровождали «авторитеты», абсолютно не о том. Братки воздали должное усопшему лидеру в Москве, а потом передали тело представителям езидской общины России и Грузии, чтобы они вместе с родственниками исполнили его последнюю волю и похоронили на родине. Так что в самолете, летевшем из Москвы в Тбилиси через Донецк, находились только родственники и влиятельные представители общин.

Тем не менее если бы самолет приземлился в столице Грузии, а затем состоялись похороны, какими бы скромными и охраняемыми от журналистов они ни были, команда Михаила Саакашвили все-таки получала новую возможность обвинить премьер-министра Иванишвили в возрождении «воровских сходняков» и возвращении страны в темное криминальное прошлое. «Как же так: мы сломали хребет зверю, а после прихода к власти миллиардера, нажившего капитал в России бандитских девяностых, у него снова вырастают головы?!» И никакие ответные аргументы насчет гуманитарного права и постыдности войны с покойниками уже бы помочь не могли.

Поэтому министр внутренних дел Гарибашвили дал понять руководству тбилисского аэропорта, что шутить с ним не стоит. Рейс, конечно, мог прилететь, но все находившиеся на борту (кроме покойного, разумеется), включая пилотов, были бы арестованы «для проверки на причастность к воровскому сообществу», а финансовая полиция вполне могла найти налоговые нарушения у турецких владельцев аэропорта, которые, по известным каждому турку причинам, и без того не могли питать больших симпатий к «самому знаменитому курду».

Езиды обиделись на Иванишвили и угрожают демонстрациями. Они открыто говорили об этом у лоткинского дома Усояна. Но с такой угрозой новому правительству справиться гораздо легче, чем с главным противником – Саакашвили, по праву считающим своей исторической заслугой освобождение Грузии от некогда всемогущих «законников».