«В Крыму выбирали меньшее из двух зол»

Фильм «Крым. Возвращение домой» снят московской журналисткой Инной Денисовой в первые месяцы после присоединения Крыма к России: родившаяся в Крыму Денисова зафиксировала реакцию на происходящее самых разных жителей полуострова – от своих школьных подруг из Симферополя до активистов крымско-татарского движения. Мы поговорили с Денисовой о том, как сегодня жители Крыма смотрят на события прошлой весны. (Фильм «Крым. Возвращение домой» можно посмотреть на сайте радио «Свобода»)

– C чего началась твоя личная крымская история?

– Я в Симферополе родилась, прожила там у бабушки до 11 лет. Симферополь – это было одно из прекраснейших мест в СССР. Маленький южный город, маленькая речка, маленькие горы. Фруктовые деревья, розовые кусты, которые все весной высаживают. Райская жизнь, о которой каждый мечтает, а я в детстве именно так и жила. Я часто приезжала туда уже после падения Советского Союза, там, как и везде, происходила какая-то странная приватизация, начали исчезать места моего детства, все изменялось (по крайней мере, внешне) не в лучшую сторону. Постепенно стало ясно, что вот этот маленький уютный Симферополь – это уже скорее мои о нем воспоминания. Это время моего медленного разочарования, или моего взросления, оно как раз происходило в украинском Крыму, и я помню моменты легкого раздражения по поводу украинскости этого Крыма. Я слышала от людей, которые работали в музеях, что, мол, сначала получают финансирование музеи украинских писателей и только после них уже Чехов и Волошин. Потом, например, все фильмы начали дублировать на украинский язык. Другое дело, что крымчане удивительно пассивные люди в плане навязывания им каких-то решений, они никогда не будут громко митинговать ни по какому поводу, они готовы принимать все. Мои подружки сначала сказали «мы не пойдем больше в кино», через месяц они туда пошли, через три месяца они перестали замечать, что фильмы идут на украинском языке. Все принималось совершенно безболезненно.

Инна Денисова

– Ты помнишь момент, когда ты узнала, что Крым входит в состав России? Какая у тебя была первая реакция?

– Надо сказать, что я до сих пор все время на связи со своими крымскими подружками, мы очень нежно друг к другу относимся. Я была за границей в командировке, и тут одна из них мне пишет в Facebook – представляешь, какие-то люди захватили Верховный совет, и мы не понимаем, кто это, очень страшно. Я пару дней провела в ужасе, постоянно списываясь с ними. Они пережили такой момент, как мы когда-то переживали с ГКЧП, когда вдруг по телевизору начинают показывать балет и непонятно, что дальше будет. И в какой-то момент они мне написали – это российские войска, ура! Я говорю – почему ура? Они – ну, потому что нас мог захватить кто-то похуже. История о том, что их вот-вот должны захватить украинские националисты, она в сознании очень укоренилась.

И в какой-то момент они мне написали – это российские войска, ура! Я говорю – почему ура?

– В фильме «Крым. Путь на родину», который в воскресенье показывали на канале «Россия», тоже упоминаются бандеровцы и правосеки, которые вот-вот должны были вторгнуться в Крым. Был, дескать, «поезд дружбы», который никто своими глазами не видел, но якобы он уже выдвинулся в Крым, и на полпути бандеровцы от страха дернули стоп-кран и «три часа выгружали тонны оружия». Откуда вообще пошел этот страх?

– Происхождение этого страха – советская пропаганда.

– Российская?

– Советская. Российская только разбудила старые страхи, появившиеся именно в советское время. Это пошло еще с Великой Отечественной. Я слово «бандеровец» в детстве слышала, до меня доносились разговоры про то, что «сейчас придут бандеровцы». На площади Советской в Симферополе не так давно поставили памятник жертвам ОУН-УПА.

– При этом в 1992 году был реальный «Поезд дружбы», когда бойцы УНСО поехали в Севастополь, чтобы пройти там маршем, их в Севастополь не пустили, они перекрывали железнодорожные пути – в общем, этот страх не лишен исторических оснований.

– УНА-УНСО – это тоже важный крымский миф, наряду с абсолютно равнозначным мифом про предателей-татар. Вот, татары, им лишь бы на рынке торговать, они нас порежут. Еще один крымский миф, больше бытующий среди бабушек – это НАТО. Были большие митинги против присоединения Украины к НАТО, ветераны шли с плакатами «Мы не пустим НАТО в Крым». Главное – не дать НАТО установить в Крыму военную базу, это один из крымских кошмаров. Вообще, ненависть к американцам – она тоже проистекает из периода холодной войны, она забита в подсознание и активируется очень легко. И в Крыму как раз были активированы эти три источника ненависти, татарский в меньшей степени, поскольку с татарами могли быть настоящие столкновения. В отличие от мифического НАТО и мифических бандеровцев, вопрос с татарами открытый и очень болезненный. Каждый год в мае они проводят шествие на день депортации, и в этом году для них очень важно было, как пройдет это шествие.

Вообще, ненависть к американцам – она тоже проистекает из периода холодной войны, она забита в подсознание и активируется очень легко

Я говорила с татарами уже после референдума, и они говорили – если шествие пройдет хорошо, значит, Россия покажет, что мы друзья, что все нормально. Они в большинстве своем не голосовали, потому что Мустафа Джемилев (бывший председатель Меджлиса крымско-татарского народа. – Slon) призывал не голосовать, он для них безусловный авторитет. Но в то же время они вели себя осторожно, сдержанно, не выражали открыто проукраинскую позицию, готовы были ждать и смотреть. В итоге я присутствовала на этом шествии, и это было как у нас на Болотной в лучшие дни – толпа омоновцев, всех сгоняют на тротуар, перекрывают проезжую часть, становятся в ряды. И меня больше всего поразила реакция русскоязычного населения. Не было ни одного человека, который бы им посочувствовал. Все говорили – татарам запретили шествие? Так может, пусть лучше дома посидят? Задолбали уже своими шествиями!