Уильям Блейк. Цербер. Иллюстрации к «Божественной комедии»
Слова в эпоху социальных сетей живут недолго, вчерашнее слово для молодежи, на которую теперь в кругах оппозиционных принято молиться, – «мамкин мем», и нет греха страшнее, чем оказаться немодным. Но я рискну. Самым популярным, наверное, словом декабря прошлого года (помните, был когда-то декабрь прошлого года?) было слово красивое и мягкое – «боярышник». Красивое и мягкое слово «боярышник» в конце декабря прошлого года означало смерть. Десятки людей в Иркутске отравились спиртосодержащей настойкой боярышника и погибли. Это породило массу разнообразных текстов – от мудрых рассуждений о свойствах русского народа и до запретительных распоряжений правительства. Потом о случившемся просто забыли.
А вот когда слово «боярышник» еще было у всех на слуху, один знакомый врач, знаток странных жидкостей вообще и спирта в особенности (это понятно, это профессиональное), сказал мне: «Там, между прочим, нормальный спирт, в боярышнике. Вполне можно пить. Обычно. Беда в том, что в иркутских пузырьках оказался технический спирт».
На гербе нашей страны, как известно и без меня, – двуглавый орел, гордая имперская птица, залетавшая на Русь во времена оны вместе с Софьей Палеолог. По крайней мере, некоторые историки так думают. На гербе орел, а мог бы быть пузырек с боярышником.
