Фото: Tatyana Makeyeva / Reuters
Когда-то давным-давно, на заре путинского правления была такая популярная теория, что соперничают, мол, у нас либералы и силовики, сторонники реформ и скрытые сталинисты. Борются за «доступ к телу» Владимира Владимировича. Неверная была теория, надо признать. Хоть я и сам отдавал ей дань какое-то время, но потом понял, что не существует, конечно же, двух больших, сплоченных группировок во власти. Различий у многочисленных групп интересов гораздо больше. Хотя есть при этом и сходства. Стремление набивать карманы (так называемое рентоориентированное поведение) всегда было свойственно как генералам, так и «либералам».
На смену теории «биполярного Кремля» пришла со временем теория «борьбы между башнями». Суть ее в том, что групп интересов существует во власти как минимум столько же, сколько башен в Кремле. А Путин, как колокольня Ивана Великого, стоит в центре и разные противоречия разруливает. В своих интересах и в интересах сохранения созданной им системы. К реформам при этом стремятся лишь маргиналы, вытесняемые из власти. А бескорыстных любителей сталинизма нет вообще. Ворюги, как сказал бы Иосиф Бродский, давно сменили кровопийц.
Пейзаж после «крымской битвы»
Сегодня теория «борьбы между башнями Кремля» по-прежнему верна, но в условиях, когда ресурсов на всех не хватает, борьба принимает более сложные формы. В путинской политической системе все четче вырисовываются две линии – бюрократическая и силовая. Подчеркиваю, именно бюрократическая, а вовсе не либеральная: о серьезных реформах речи не идет, как и о борьбе с «путинизмом» в целом. Существует лишь борьба за ресурсы и за общую конфигурацию системы. Более того, речь не идет, конечно, и о формировании условных партий: медведевской или патрушевской. Бюрократы сплошь и рядом интригуют против бюрократов, а те силовики, что посильнее, сажают тех, что послабее. Но тем не менее путинский мир становится иным. Попробуем разобраться, как прорисовываются бюрократическая и силовая линии в пейзаже, возникшем после «крымской битвы».
