kremlin.ru
Центральной новостью последних дней в России стали события в Казани. В результате стрельбы, устроенной в гимназии №175 ее выпускником Ильназом Галявиевым, погибли девять человек (семеро из которых дети) и еще двадцать три получили ранения и травмы. Это не первая бойня такого рода. В схожих обстоятельствах за последние годы погибли и пострадали десятки учащихся школ и колледжей в различных регионах страны.
После каждой новой трагедии государство с впечатляющей долей силовиков всех мастей на душу населения грозится принять самые жесткие меры, чтобы вернуть контроль над ситуацией. На деле, однако, «контроль» означает лишь всплеск запретительной и ревизионной деятельности – как в случае с затонувшей «Булгарией», когда полномочия госконтроля в частных речных портах были значительно расширены, а прокуратура получила право проводить внеплановые проверки. Или после кемеровской «Зимней вишни», когда эффект резко усилившегося государственного надзора на себе ощутили торговые центры по всей стране. Примерно то же направление государственной мысли мы наблюдаем и сейчас.
Стрелку 19 лет, в руках у него было официально зарегистрированное оружие (гладкоствольное ружье Hatsan Escort PS). Президент Путин дал поручение главе Росгвардии ужесточить правила оборота гражданского оружия, которое уже успело пройти через профильный комитет Госдумы (слушания законопроекта назначены на завтра). В частности, предлагается повысить разрешенный возраст владения оружием с нынешних 18 лет до 21 года и ввести цифровой учет оружия и патронов.
Главным оператором системы предположительно станет Росгвардия, которая получит полномочия по проведению собеседования с потенциальными владельцами. У парламентариев также возникла идея вывести всю национальную систему школ из-под охраны ЧОПов, лицензии на деятельность которых выдает все та же Росгвардия, чтобы возложить эту функцию на ведомство Виктора Золотова непосредственно. Но, очевидно, ресурсоемкость задачи делает ее заведомо невыполнимой. Об этом поспешил заявить сам Золотов на совещании президента с правительством:
«Кроме ЧОПов, кроме технической и физической охраны там невозможно больше осуществить никакую защиту. Мы не можем поставить ни Росгвардию, ни сотрудников вневедомственной охраны, для этого нам потребуется численность еще нескольких армий и финансирование, естественно, немного большее, чем требует ЧОП».
Виктор Золотов / kremlin.ru
Среднюю стоимость одного поста частной охраны Золотов оценил в ежемесячные 134 тысячи рублей. При умножении на примерно 40,8 тысяч российских школ выходит около 5,5 млрд рублей в месяц, или 66 млрд рублей в год. Для сравнения: ежегодно Росгвардия обходится налогоплательщикам в 250 млрд рублей (открытая часть бюджета). Кроме того, дополнительные доходы поступают из внебюджетных источников: наделенная правами регулятора рынка охранных услуг, Росгвардия одновременно является наиболее активным его участником. Несколько десятков миллиардов не сделали бы тут погоды. К тому же Золотов прав: пришлось бы нанимать десятки тысяч новых сотрудников – вдобавок к 340 тысячам существующих. А охранять детей – не то же самое, что губернаторов, федеральные ведомства или, к примеру, объекты топливно-энергетической инфраструктуры. Неизвестно, насколько образцово поведут себя с учащимися и их родителями бойцы, правомерность применения огнестрельного оружия которыми – отдельная проблема.
Стрелок пронес в школу ружье беспрепятственно. Ни одна из более чем 63 тысяч камер, установленных в столице Татарстана, не помогла распознать в нем вооруженного человека до того, как тот проник в здание гимназии. Бесполезным оказалось и охранное оборудование в распоряжении самого учебного заведения. В ряде регионов в настоящее время проходит комплексная проверка безопасности школ (случайно или нет, но в субботу детей и педагогов полутора десятка казанских школ эвакуировали после сообщений о заложенных бомбах). Однако сомнительно, чтобы результатом такой работы стало решение о техническом переоснащении.
«Я не удивляюсь, что в Татарстане не распознали винтовку, – заявил “РИА Новости” Геннадий Пучков из научно-исследовательского института при НПО “Спецтехника и связь” (относится к МВД), – потому что большая часть бюджета на “Безопасный город” и системы видеонаблюдения уходит не на распознавание личности, а на создание систем контроля нарушений ПДД, а правоохранительный сегмент получает лишь крохи. Если я сейчас цифры приведу, вы ужаснетесь».
Зато ожидаемо поднялась волна официальной критики работы с подрастающим поколением – в части регулирования Интернета:
Анонимность в Сети? Пора запретить:
«Произошедшее – это еще один повод для того, чтобы закончить с анонимностью в социальных сетях» (Александр Малькевич, первый зампред комиссии Общественной палаты РФ по СМИ и, согласно данным «Фонтанки», выходец из структур бизнесмена Евгения Пригожина, с именем которого связана знаменитая «фабрика троллей») / «Все то, что происходит, как правило, с использованием интернета» (председатель Госдумы Вячеслав Володин).
Вячеслав Володин / kremlin.ru
Чем занять подростков? Спортом и кружками.
«Важно сделать все для повышения роли семьи, ее укрепления, а также поддержки организации досуга детей и подростков, вовлечения их в занятия спортом» (Володин) / «Пока не будет государственной идеологии, пока дети не будут заняты внеурочно так, как это было в СССР, причем эта занятость должна обеспечиваться государством <…> если мы сейчас кардинально не изменим нашу систему, то, к сожалению, ситуация будет повторяться» (уполномоченный по правам ребенка в Татарстане Ирина Волынец).
А как же видеоигры? Их тоже нельзя оставлять без внимания.
«Именно в сфере Интернета стоит усилить меры, ужесточить контроль, в частности, за воспевающими насилие компьютерными играми. Возможно, подумать о распространении на них понятия “желательный и нежелательный контент”» (член комитета Совфеда по конституционному законодательству и государственному строительству Александр Башкин).
Воинственный этатизм, пронизывающий все эти высказывания, оставляет мало надежд, что проблему шутинга удастся решить – даже при максимальных ограничениях доступа граждан к оружию. Не далее как осенью прошлого года секретарь Совбеза Николай Патрушев приводил российскую статистику распространения «молодежных субкультур, таких как “скулшутинг”, “колумбайн”» в соцсетях. К вовлеченным в нее чиновник отнес более 70 тысяч подростков. Если цифры хотя бы отчасти верны (Патрушев, разумеется, не назвал источник), сам по себе масштаб проблемы – доказательство ограниченных возможностей властей, получивших первый звонок еще зимой 2014 года в московской школе № 263, но не предпринявших с тех пор ничего вразумительного, чтобы избежать повторения убийств в 2018-м, 2019-м и, наконец, в 2021-м годах.
Предупреждение подобных трагедий – чрезвычайно тонкий и кропотливый процесс, действенный лишь при условии активной вовлеченности в него граждан, не рискующих целиком доверять безопасность своих детей государству. В России же инициатива гражданского общества, направленная на самоорганизацию, властью отторгается и подавляется. В итоге административная система путинского образца – сверхцентрализованная, неповоротливая и недосягаемая для общественного контроля – не обеспечивает реальную безопасность российских семей. Да и не она здесь, положа руку на сердце, является наивысшим приоритетом. «Давайте поддержим нашего президента и сделаем со своей стороны, еще раз подчеркну, [чтобы] такое не повторялось», – обратился Володин к депутатам в день трагедии. Едва ли можно выразить систему ценностей российской власти лучше, чем это по сложившейся традиции сделал сервильный спикер нижней палаты парламента. В свежих Хрониках госкапитализма:
