Сергей Пархоменко. Фото: Ирина Бужор/Коммерсантъ
Сергей Пархоменко — журналист, ведущий «Эха Москвы», один из создателей проектов «Диссернет» и «Последний адрес», координатор премии «Редколлегия». Он стал гостем очередного ютуб-стрима Republic Talk, в котором мы обсуждали попытку российских властей воссоздать аналог советской системы СМИ, цели американцев, поддерживающих институты гражданского общества в России, причины популярности Владимира Соловьева, позицию Алексея Венедиктова относительно электронного голосования и условия, при которых Алексей Навальный может выйти из тюрьмы. Запись разговора доступна на ютубе и в качестве подкаста, а для подписчиков Republic — отредактированная стенограмма.
«Благодаря телевизору из неизвестного чиновничка был сделан вождь нации»
— Вы внимательно наблюдаете за российскими медиа, в том числе как один из наблюдателей премии «Редколлегия». По вашему впечатлению, какой эффект закон об иностранных агентах и его применение произвели на российский медиаландшафт? Чего добилась власть?
— Это карательная мера. А у карательной меры всегда одно-единственное предназначение: устрашать, наводить ужас. Смысл этого закона не в том, чтобы оградить от какого-нибудь влияния, как они утверждают, не в том, чтобы восстановить справедливость в ответ на какие-то другие законы, которые применяются к российским государственным и пропагандистским медиа. Это ложь, лицемерие. Смысл этого закона — наводить ужас на медийную среду, запугивать, создавать невыносимые условия.
Есть фраза, которая когда-то была шуткой и казалась оригинальной, люди смеялись, когда ее слышали, а теперь перестали, потому что я ее слишком часто повторяю. «Уничтожить тараканов невозможно, но можно сделать их жизнь невыносимой». Так вот, задача — сделать жизнь невыносимой. И для многих людей жизнь стала невыносимой. Их мучают бессмысленным контролем, заведомо невыполнимой и бессмысленной отчетностью. А других мучают ожиданием. Закон этот составлен таким образом, что под его действие может попасть абсолютно любой гражданин РФ, который один раз открыл рот и что-нибудь сказал. Причем неважно что. Повесил на столбе объявление, что хочет снять двухкомнатную квартиру за разумную плату и обязуется содержать ее в чистоте и порядке. Это «сообщение, предназначенное для неопределенного круга лиц», поскольку оно висит на столбе. Ставим галочку: пункт первый исполнен.
Пункт второй: какие-нибудь деньги или «ценности», которые когда-нибудь вне всякой связи с этим сообщением были получены из-за границы. Если вам двоюродная тетя из Молдавии или Армении прислала серебряную ложечку «на зубок», когда вам было шесть месяцев. Серебряная ложечка — это вполне себе «ценности, полученные из-за рубежа». Галочка номер два стоит. Это исчерпывающие требования, позволяющие признать иностранным агентом.
Есть много легенд на эту тему — что нужно работать в каком-нибудь медиа, которое признано иностранным агентом и финансируется Конгрессом США, или что обязательно нужно цитировать такое медиа. Нет. Ничего этого не нужно. Достаточно отвечать этим двум критериям. Поскольку им отвечает почти любой гражданин, особенно с тех пор, как существуют социальные сети, всякий должен бояться. В этом смысл происходящего.
— Если говорить об эффекте, который применение закона произвело на профессиональных журналистов, то удалось ли добиться желаемого? «Сделать жизнь невыносимой» — наверное, да, но ведь это не конечная цель? Наверное, главное — чтобы меньше говорили, меньше писали, меньше копали, расследовали. Этого удалось добиться?
— Пока нет, но урон нанесен большой. Значительное количество людей перестали заниматься этой профессией или решили, что перестанут ей заниматься в ближайшее время. Какие-то медиа закрылись. Некоторые попытаются открыться в новом виде под новым названием, но не факт, что у них это получится. Какие-то медиа уехали в полном составе. И это, несомненно, повлияет на их работу, особенно если речь идет о работе новостной, репортажной. Ее невозможно делать удаленно. Расследования еще можно делать на расстоянии, хотя это сложнее, а удаленный репортаж или очерк невозможны. Многие жанры информационной журналистики, те самые, за которую присуждают премию «Редколлегия», немыслимы в удаленном режиме. Так что ущерб нанесен большой.
Кроме того, дан сигнал: «Придите и попросите у нас». И тогда все это не будет вас касаться. Буквально в эти дни стало распространяться сообщение о том, что готовится очень закономерная поправка к закону об иностранных агентах. Рано или поздно такая должна была появиться. Смысл в том, что «своим — можно». Это написано прямо. Что государственные СМИ или СМИ (это важно), получающие государственную субсидию, выводятся из-под действия этого закона.
Пункт насчет государственной субсидии очень важен. Он означает: придите и попросите у нас. Мы вам, может быть, дадим денег. Или дадим просто бумажку, что мы даем вам денег. И этого будет совершенно достаточно. Вы просто получите лицензию, выводящую вас из-под действия этого закона. Это следующий шаг по лестнице, ведущей вниз, когда законодатель совершенно осознанно разделяет субъекты на те, которые подчиняются его собственному закону, и те, которые не подчиняются. Ни один законодатель в мире в здравом уме не будет этого делать, если он реально законодатель, а не резиновый штемпель, который ставит штамп «Да, согласен» на законопроекте, сделанном в другом месте, спущенном сверху и принятом по приказу.
Так это происходит в российской Государственной Думе. Она не является законодателем, она является законооформителем, законопубликатором, если хотите. А законодательствуют у нас совершенно другие органы власти, другие учреждения, другие люди. И в такой системе это становится возможным: законодатель подписывает убийственный для самого себя закон о том, что не все подчиняются его закону.
