Убийство человека (ст.105 УК) – самая крайняя форма насилия над личностью, но убийство судьи (ст.295) одновременно посягает на два объекта: на личность и на такой важный институт правового государства, как правосудие. 12 апреля 2010 г. в центре Москвы был застрелен судья Мосгорсуда Эдуард Чувашов, который специализировался на тяжких и особо тяжких составах, в частности, председательствовал в деле банды скинхедов. Напомню, что убийства судей в России происходят, к сожалению, не так редко. По данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, в 2006 году, например, было совершено 310 покушений на жизнь судей и членов их семей. За прошлый год был совершен ряд громких убийств: в апреле был убит заместитель председателя Верховного суда Республики Ингушетия Хасан Яндиев, 10 июня была убита зампредседатель Верховного суда Ингушетии Аза Газгиреева, 25 ноября было совершено покушение на председателя Самарского областного суда Любовь Дроздову. Требуя от судей независимости в отправлении правосудия, мы, в первую очередь, должны обеспечить защиту от преступных посягательств на жизнь и личность судей и членов их семей. Но в России с защитой судейского корпуса возникают проблемы. Уголовно-правовая защита лиц, участвующих в отправления правосудия, закрепленная в главе 31 УК, практически не работает. В 2008 году по ст.295 УК (посягательство на жизнь лица, осуществляющегося правосудие или предварительное расследование) не было осуждено ни одного преступника. А по ч.1 ст. 298 УК (клевета в отношении судьи, присяжного заседателя и иного лица, участвующего в отправлении правосудия в связи с рассмотрением дел и материалов в суде) было привлечено к ответственности всего два человека. Хотя о несдержанности лиц, пишущих жалобы в ККС (квалификационная коллегия судей), слагаются легенды. Прокуратура неохотно возбуждает дела по ст. 297 УК (неуважение к суду), хотя поведение участников в судебном заседании часто не соответствует среднестатистическому bon ton. Убийство представителя судейского корпуса является, по сути, результатом негативного отношения к судебной системе: общее неуважение к любой власти, помноженное на зависть, создает конвенциальный образ «плохого судьи». Уважение как этическое понятие обладает свойством атрибутивности и предстает в виде позитивной коммуникации, то есть уважение должно исходить с двух сторон. Санкции за неуважение к суду, в отличие от европейских стран и, особенно, от США, в российском обществе практически не работают, что порождает в конечном итоге такое явление, как правовой нигилизм. Если в США физическое лицо за неуважение к суду может быть лишено свободы, а юридическое лицо за неисполнения предписания суда может быть привлечено к выплате штрафа, начиная со $100 000 в день и до момента исполнения, то в России обидчик лиц, участвующих в правосудии, может отделаться простым предупреждением председательствующего. Подобное положение дел позволяет относиться к составу суда и к самому правосудию легкомысленно и пренебрежительно, что потенциально создает почву для таких дерзких и циничных преступлений, как убийство Эдуарда Чувашова. С другой стороны – со стороны лиц, осуществляющих правосудие,– также создается устойчивое убеждение о незащищенности их законных прав и интересов. Одним из результатов чего является высокий процент условных осуждений, выносимых по тяжким составам. По признанию самих судей, вынося мягкие приговоры и условные осуждения, они пытаются обезопасить себя от потенциальной мести осужденных. По этим же мотивам судьи так неохотно раскрывают свои биографические данные и крайне редко допускают посторонних в свои круги. Так или иначе, при всей видимой открытости судейского корпуса в США тоже принимают меры для обеспечения безопасности. Например, в зале суда нельзя производить видео и фотосъемку участников уголовного дела, председательствующего и присяжных. Поэтому, пока в России государство не создаст реальные механизмы защиты судебного сообщества (от оскорблений, клеветы, посягательства на здоровье и жизнь), судьи будут продолжать процесс обособления, и пространство непонимания и недоговоренности будет только расширяться.