Есть некое извращенное удовольствие в том, чтобы замыслить идеальное преступление. Вы можете в полной мере проявить свою изобретательность, разрешая такие гипотетические вопросы, как выбор цели и способов ускользнуть от камер наблюдения и полицейского преследования, подход к непредвиденным обстоятельствам и к заметанию следов. Вы можете доказать сами себе, что стали бы опытным главарем банды, если бы только захотели. Идеальное преступление – это обычно ограбление банка, где преступники изящно обходят все системы безопасности, спускаясь с потолка по тросу, используя хитрые приспособления и знания, которые они приобрели за несколько недель плотной подготовки. Это кажется идеальным преступлением, потому что многие готовы рукоплескать хитрости, уму и находчивости сообщников. Но это все-таки не совсем идеал. Например, непредвиденные обстоятельства, по определению, случайны, и их невозможно заранее продумать (и во всех хороших фильмах про ограбление банка грабители либо едва успевают ускользнуть, либо их все-таки ловят). И даже если шансы попасться близки к нулю, разве можно назвать это «идеальным преступлением»? Власти, вероятно, отнесутся к этому очень серьезно и ответят суровым наказанием. И хотя вероятность 0,001%, что вас поймают, не кажется такой уж высокой, но если принять во внимание суровость наказания, то эти преступления сразу перестают казаться идеальными. Мне кажется, идеальное преступление – это когда у вас не просто получается заработать много денег, но когда в том маловероятном случае, если вас поймают, никто не станет настаивать на том, чтобы вас наказать. И вы выйдете сухим из воды. Что бы вы сделали, понимая это? Во-первых, преступление должно быть странным и неочевидным, чтобы его сложно было обнаружить. Например, разбить витрину ювелирного магазина и что-то стащить – это слишком прямолинейно. Во-вторых, преступление должно включать много участников, делающих то же самое, что и вы, чтобы никто не мог указать именно на вас. Вот почему с мародерством, хотя его просто выявить, гораздо сложнее что-либо сделать, чем с единичным ограблением. В-третьих, вы должны действовать так, чтобы всегда могли сказать, что вообще не знали, что так нельзя делать. При такой линии защиты, даже если общественность негодует, судебная система позволит вам легко отделаться. Более того, это позволит вам в конце принести извинения и попросить прощения за свою «ошибку». Если же вы и в самом деле хотите выложиться как следует, сделайте нечто, что можно представить в положительном свете; может быть, даже следует создать вокруг этого действия некоторую идеологию. С ее помощью можно объяснять, каким именно образом вы на стороне прогресса. Заявите, к примеру, что вы «обеспечиваете ликвидность» или «смазываете рыночные шестеренки», то есть, таким образом, помогаете экономике – даже если по сути вы занимаетесь отъемом денег у людей. Вы можете также использовать мутный и многообещающий язык для конструирования высказываний; вы «восстанавливаете равновесие», «устраняете посредников», создаете «благоприятные возможности» и увеличиваете «эффективность» по всем фронтам. А по сути дела, достаточно разлить по бутылкам змеиный жир и рассказать всем, что он излечивает слепоту (а не вызывает ее). С другой стороны, нужно избегать того, чтобы жертва была конкретной и вызывала симпатию. Не надо грабить одинокую слепую старушку, да и вообще не надо грабить никого конкретного. Характерно, что нас очень беспокоят кражи и грабежи, хотя среднее ограбление приносит ущерба всего на $1300 (согласно криминальной статистике ФБР за 2004 год), из которых сам преступник получит лишь несколько сотен. Такие преступления максимально далеки от «идеальных»: они просты, их легко выявить, участвуют в них один-два человека. И есть очевидная жертва, существование которой нельзя «заболтать», используя мутную риторику. Вместо этого нужно делать по-другому – красть понемногу у максимального числа людей. У молодых или старых, неважно: главное – сильно не обидеть никого конкретного. И вообще, если пострадают многие, но по чуть-чуть, люди обычно не так уж и негодуют. Итак, вопрос: что же такое идеальное преступление? Что сложно выявить, что предполагает участие множества преступников, что создает правдоподобную иллюзию того, что виновники на самом деле не знали о предосудительности своих поступков, что подкреплено соответствующей идеологией и затрагивает многих людей, но всех понемногу? Думаю, что ответ на вопрос вы знаете, и он имеет отношение к банкам. Если серьезно, то проблема тут в наших приоритетах. У нас невероятно детальное законодательство относительно того, что законно, а что противозаконно в сфере собственности и преступлений против имущества. Но как насчет регулирования банковского дела? Не то, чтобы я думал, что банкиры правда замышляют и организуют преступные схемы (я так не думаю). Но мне кажется, что они постоянно сталкиваются с ситуациями чудовищного конфликта интересов, и в результате они видят реальность таким образом, который выгоден им самим, но не их клиентам. Последние потрясения на рынках – лишь симптом этого конфликта интересов. И пока мы не сможем устранить конфликт интересов из работы банковской системы, мы и дальше будем свидетелями длинной череды идеальных преступлений. Slon.ru публикует русскую версию блога Дэна Ариели с согласия автора.
Оригинал поста находится здесь. Первая публикация – на сайте Need to Know.