Сегодня от пресс-службы Следственного комитета при МВД стало известно о возбуждении уголовного дела по громкому коррупционному скандалу с поставками во властные и правоохранительные структуры автомобилей «Мерседес-Бенц». Дело это тянется с мая, и многие опасались, что оно заглохнет. Не заглохло.

Во-первых, российские и зарубежные средства массовой информации достаточно внимательно следили за инцидентом и интересовались результатами расследования у президента. Во-вторых, активно проявили себя некоторые депутаты Госдумы: Александр Куликов засыпал правоохранительные органы запросами, подготовленными нашим Антикоррупционным комитетом, с просьбой сообщить, на какой стадии находится расследование. В-третьих, навести порядок в системе госзакупок потребовал президент, что придало дополнительный импульс.
Власти отлично понимают, как сказываются такие скандалы на имидже России за рубежом. Скажем, сползание России вниз в последнем рейтинге Transparency International было связано как раз с делом Магнитского и делом о «мерседесах».
Но, пожалуй, главный секрет успеха – это перестановки во власти, которые во многом компенсировали сопротивление административного ресурса. Среди главных заказчиков «мерседесов» были администрация Башкирии и правительство Москвы. Да, многие из чиновников ФСО и прочих органов, осуществлявших закупки, я думаю, уже на пенсии – дело-то давнее.
Конечно, возбудить уголовное дело – это только первый шаг. Мы знаем много примеров. Когда следствие доводило дело до конца, но наказания никто не понес. Так произошло, например, с махинациями при строительстве кольцевой дороги в Москве. СК МВД вскрыл всю схему, выявил всех виновных, даже деньги на швейцарских счетах были арестованы. Но московские власти подсуетились, стали перекидывать дело из одного суда в другой, и затем закрыли дело по истечении пятилетнего срока давности. И строительная компания СУ-205 продолжает активно работать на рынке.
И этот пример, конечно, не единственный. Нашумевшая история с воровством из Пенсионного фонда не получила никакой раскрутки, в истории с поставкой томографов в Минздрав – то же самое. Более того, не успела отшуметь история с томографами, как в том же Минздраве поднялся скандал с заказом сайта на 55 миллионов рублей. После скандала госзаказ на сайт убрали, но не факт, что он не появится снова, уже разбитый на несколько частей. Чиновники чувствуют себя уверенно, потому что работают в связке с правоохранительными органами и с судами. Именно поэтому сложно вспомнить хотя бы одно громкое коррупционное дело, по результатам которого кто-то реально был наказан. В случае с «мерседесами» шанс такой все же есть. Административный ресурс там не так уж силен, это чиновники на уровне начальников отделов и замначальников департаментов, ими вполне могут пожертвовать . Но и тут все не так просто, ведь в коррупционном рынке участвуют и чиновники высшего звена и их подчиненным в случае ареста будет о чем рассказать следствию.
Вот, например, недавно был задержан префект Южного административного округа Москвы. Он признал факт хищения и готов работать со следствием. По закону ему могут предложить программу по сотрудничеству со следствием, которая может серьезно ослабить ему наказание. Но что-то мы не видим, чтобы это делалось. Потому что в коррупционных схемах активно участвуют и сами правоохранители, им совершенно не нужно, чтобы кто-то об этом рассказывал.
Если виновные будут наказаны – это станет важнейшим прецедентом, но одной силы примера тут будет мало. Рынок госзакупок – основа коррупционного рынка, который составляет в целом ни много ни мало – $400 млрд в год. Контролировать государственные заказы очень сложно, потому что махинаций там несметное количество. Одной политической воли тут мало. Среди системных решений мне больше всего нравится предложение главы Счетной палаты Сергея Степашина о том, что крупные государственные заказы должны проходить антикоррупционную экспертизу до, а не после принятия. Так выявить и предотвратить нарушения будет куда проще: заявителям придется доказывать целесообразность расходования средств. Вот, например, вспоминается, как в рамках борьбы с наркотиками предлагалось выделить несколько десятков миллионов рублей, чтобы разводить жуков, которые бы съедали коноплю. Одно дело вылавливать такие проекты в общем потоке, а другое дело – когда их авторы вынуждены отстаивать их необходимость.
Из других системных решений – это начало целенаправленного изучения коррупционных практик. Только имея полные аналитические данные о том, как устроена схема воровства, можно определить как ей можно эффективно противостоять. Подобное исследование мы делали по рейдерству для принятие законодательной базы по борьбе с этим явлением. Но коррупционные практики требуют гораздо больше времени и внимания: они очень разнообразны, и для каждого вида коррупции должны быть свои барьеры.
Наконец, еще одна составляющая, которой сейчас не хватает, – это ожидания населения. Общество у нас еще очень инфантильно и страдает пораженческими настроениями. Людям кажется, что коррупция – неизбежное и неизлечимое зло, и они не особенно обращают на это внимание. А в условиях всеобщего безразличия решить такую сложнейшую проблему почти невозможно.
(В первоначальном варианте этого текста вместо компании СУ-205 была ошибочно указана компания СУ-155 – Slon.ru)