Новое лицо нелегала | Чемодан, вокзал, Россия | Охотники за головами
Норвегия кажется необычной страной не только из России, но и из любой другой страны. Где еще можно без всякого WikiLeaks найти данные о доходах, имуществе и налогах на любого жителя страны? В Норвегии для этого даже необязательно заходить на сайт налоговой службы: ежегодно обновляемые налоговые данные публикуют почти все издания страны. В открытом доступе также адреса и телефоны, включая мобильные, почти всех подданных королевства. Или, например, вы приехали в аэропорт, собираясь лететь за границу, но обнаружили, что забыли дома паспорт. Нет, вам не надо принимать сердечные капли или подсчитывать убытки, достаточно всего лишь обратиться в отделение полиции, расположенное здесь же, в аэропорту. Там вы называете свой персональный номер, фотографируетесь и получаете новый паспорт, так называемый nodpass – «паспорт по необходимости». Этот документ действителен только на одну поездку и должен быть сдан в полицию по прибытии. Правда, с ним невозможно посетить страны, где требуется виза. Но ведь норвежцам виза вообще мало куда требуется. Однако всеми замечательными благами норвежского человека и гражданина можно воспользоваться только в том случае, если у вас есть этот самый персональный номер. Если у вас такого номера нет, то вам даже счет в банке не откроют, принеси вы туда хоть миллион наличности. В общем, всеобщий контроль и учет. На этом фоне особенно странным кажется то, что в Норвегии проживают тысячи нелегальных иммигрантов, так называемых papirlose – безбумажных или беспаспортных людей. Чаще всего беспаспортными оказываются те, кому было отказано в предоставлении убежища в Норвегии. Отказники обязаны покинуть страну, но возвращению на родину они предпочитают нелегальное существование. Их, конечно, объявляют в розыск, но от депортации спасают норвежские просторы и прозрачные шенгенские границы.
НОВОЕ ЛИЦО НЕЛЕГАЛА
Нелегалы, ясное дело, стараются лишний раз не светиться на публике и интервью не раздавать. Неровен час попадешься на глаза полицейскому из управления по делам иностранцев, а там поминай как звали. Но в прошлом году эта традиция была нарушена: девушка из России, прожившая в Норвегии восемь лет, издала книгу «Нелегальная норвежка» и даже удостоилась за нее литературной премии. С обложки книги смотрит сам автор, скрывающийся под псевдонимом Мария Амели. Позже журнал Ny Tid, известный своей левацкой ориентацией, назвал Марию «норвежкой года». Как выяснилось позже, Мария ждала решения последней инстанции в длинном процессе ходатайства об убежище – апелляционной комиссии по делам иностранцев. Причем она подала ходатайство во второй раз, поскольку ранее уже получила отказ вместе со своими родителями. Мария хотела сыграть на опережение, доказав чиновникам, что стала самой настоящей норвежкой и депортировать им придется почти что свою соотечественницу. Родители привезли ее в Норвегию в 2002 году. До этого семья успела два года прожить в Финляндии, ожидая решения о предоставлении политического убежища. И в книге, и в многочисленных интервью Мария охотно рассказывает о своей жизни в Норвегии, но становится немногословна, когда речь заходит о семье. Ее родители уехали из Северной Осетии, но, скорее всего, причиной отъезда стали проблемы с бизнесом, а не преследование по политическим мотивам. Надо полагать, родители Марии не сообщили норвежцам, что прибыли из Финляндии. Ведь иначе они попали бы под действие Дублинской конвенции, в соответствии с которой решение о предоставлении убежища выносит первая страна, в которую въехал проситель. В 2004 году семья получила отказ в убежище в Норвегии, но Мария решила уйти на нелегальное положение. А ее родители, судя по всему, растворились на европейских просторах. Девушка сумела окончить школу, а затем и технологический университет в Тронхейме, успешно защитив магистерскую диссертацию. Если обучение в школе еще вполне объяснимо (в норвежских школах могут учиться дети, чьи родители ожидают решения иммиграционных властей), то поступление в университет «безбумажного» абитуриента выглядит настоящей фантастикой. Знакомые студенты рассказывали, что данные о персональном номере запрашиваются буквально на каждом шагу. Тем не менее, даже тему диссертации Мария получила от самой известной норвежской компании – Statoil. Однако ни регалии, ни успехи на почве образования Марии не помогли: апелляционная комиссия снова сказала «нет», отказавшись рассматривать ее дело.
ЧЕМОДАН, ВОКЗАЛ, РОССИЯ
После решения комиссии Мария была арестована и помещена в приемник закрытого типа для нелегалов, находящийся неподалеку от столичного аэропорта. Это удобно: путь от приемника до депортации оказывается очень коротким и во времени, и в пространстве. В задержании девушки участвовало аж пятеро полицейских, ее скрутили на выходе из культурного центра, где она читала лекцию. По иронии судьбы центр носит имя Нансена, прославившегося, среди прочего, паспортизацией беженцев. По приезде в приемник Марию подвергли унизительному досмотру, заставив раздеться догола. Затем, как и положено в правовом государстве, состоялся суд, который постановил депортировать обвиняемую в течение двух недель. А до высылки она должна находиться под замком. На суде выяснились важные детали: настоящее имя Марии Амели – Мадина Саламова, и вопрос о ее высылке согласован с российскими властями. Скорее всего, Мария-Мадина отправится самолетом в Москву. Во многих городах Норвегии состоялись демонстрации против депортации «норвежки года», за нее вступились политики из правящих левых партий. Высказаться о происходящем пришлось самому премьер-министру Йенсу Столтенбергу, который заявил, что сожалеет о происшедшем, но должен уважать норвежские иммиграционные законы. Интересно, что многие политики стали придумывать способы скорейшего возвращения из России еще не выехавшей туда Марии. Действительно, ведь достаточно вернуться на родину, получить паспорт, подать разрешение на рабочую визу и обрести столь долгожданный легальный статус в Норвегии. Можно, наконец, легализовать отношения со своим бой-френдом (а такой у Марии имеется) и приехать в Норвегию женой или невестой. Находясь в приемнике, Мария даже получила предложение о работе журналистом в популярном издании Teknisk Ukeblad. Подписанный контракт Марии передали через адвоката. Пыл радетелей за Марию охладила главный иммиграционный чиновник страны, руководитель Управления по делам иностранцев министерства юстиции Ида Бёрресен. Она напомнила своим плохо осведомленным соотечественникам, что не сможет выдать Марии рабочую визу после ее депортации. Депортация – это наказание для нарушивших законы Норвегии, и таким лицам устанавливается временный запрет на въезд. Насколько этот запрет окажется временным, зависит от правонарушения, но за Марией их тянется целый хвост: длительное нелегальное пребывание в Норвегии, проживание под вымышленным именем, «черная» работа без уплаты налогов. «Нарушение обычно приводит к запрету на въезд от одного до нескольких лет», – поясняет Бёрресен. Бёрресен прозрачно намекнула власть предержащим, что сможет быстро вернуть «норвежку года» обратно в Норвегии только в случае изменения иммиграционного законодательства.
ОХОТНИКИ ЗА ГОЛОВАМИ
И небеса разверзлись: заседавшее в тот же день норвежское правительство согласилось ослабить иммиграционные препоны на пути высококвалифицированных работников. «Если устанавливается, что в данном конкретном случае или в других случаях правила не соответствуют целям трудовой иммиграции, вполне естественно для правительства посмотреть на правила, которые регулируют процесс», – витиевато сформулировал позицию правящих партий заместитель министра юстиции Пол Лёнсет. Он подчеркнул, что Норвегия готова принять Марию только в качестве высококвалифицированного специалиста. «Для меня важно, что правительство не рассматривало вопросы об ее статусе беженца и ходатайство о рабочей визе. Она должна будет подать новое прошение о предоставлении рабочей визы из своей родины. Но сегодня в действующем законодательстве существуют положения, которые препятствуют «умным головам» попасть в Норвегию, и мы будем оценивать проблему по мере поступления», – отметил Лёнсет. Получается, что «умным головам» сойдет с рук даже нарушение закона, лишь бы они приносили пользу Норвегии. Почему нельзя вместо этого объявить иммиграционную амнистию тем, кто давно живет в стране, владеет языком и соответствует принятым критериям интеграции, чиновник не пояснил. Как и следовало ожидать, против послаблений выступила самая антииммиграционно настроенная политическая сила – «Партия Прогресса». Депутат Стортинга Пер-Вилли Амуннсенобвинил левых в циничном использовании дела Марии Амели: «Я наблюдаю отчетливую политическую кампанию. Это ясно следует из того, какие организации за всем стоят. Речь идет о силах с большими возможностями, которых поддерживает значительная часть СМИ. Амели стала пешкой, а левые толкают ее перед собой, чтобы изменить иммиграционный закон». А другой депутат-центрист Ула Бортен Му находит парадоксальным, что люди выступают в поддержку Марии Амели, но им наплевать на ситуации, когда целые семьи высылаются в Ирак. «По сравнению с Ираком Россия – это рай на Земле», – воскликнул политик. На самом деле, Мария-Мадина оказалась в нужное время и в нужном месте. Норвежское иммиграционное законодательство действительно отстало от жизни. Сегодня половина иммигрантов все еще получает социальные пособия, прожив в Норвегии длительное время. У многих приезжих, в основном беженцев, нет никакой мотивации изучать язык и искать работу. Поддержка государства, позволяющая неплохо существовать, обеспечена им до конца жизни. Между тем проситель убежища, ожидающий решения иммиграционных властей, не может получить рабочую визу, даже если его берут на работу. Иммигрант просто не имеет права интегрироваться раньше времени. Скорее всего, дело Марии Амели увенчается счастливым концом. Многие норвежцы, которые проживают в Москве, приглашают ее пожить первое время с ними, ведь для них она действительно стала своей. Потому что доказала Норвегии, что успешно интегрироваться можно не только благодаря, но и вопреки ее замшелым иммиграционным законам.
