Сергей Глазьев и Владимир Путин. Фото: Михаил Метцель / ТАСС
В среду президент Путин подписал указы о назначениях и отставках в своей администрации. Их долго ждали, но перестановки носят минимальный характер. Это неудивительно – в России утвердился номенклатурный принцип функционирования государственной машины. Он означает, что кадровая структура на высших уровнях стабильна, а люди, которые работают на государство на высоких должностях, остаются в составе этой машины и после «перехода на другую работу» (стандартная советская формулировка). Конечно, если не совершают больших глупостей или не оказываются беззащитными перед правоохранительными органами, лишенные по тем или иным причинам поддержки вышестоящего начальства, или не отправляются на пенсию (с должностью в совете директоров какой-либо госкомпании или без оной). Поэтому Игорь Шувалов и Дмитрий Рогозин, покинув правительство, оказались во главе госкомпаний. А перемены не только в администрации, но и в кабинете министров сравнительно невелики.
Фактически с некоторыми немаловажными изменениями – связанными с отсутствием руководящей и направляющей партии, а также единственно верной идеологии, которую заменяет набор патриотических тезисов – воспроизводится хорошо знакомая по советским временам схема. При которой даже относительный неудачник из партийной номенклатуры мог рассчитывать на посольское место или на должность ректора провинциального пединститута, или же, по возрасту, на статус персонального пенсионера. И только неудачник абсолютный мог потерять все – как министр внутренних дел Николай Щелоков после кончины своего покровителя Леонида Брежнева и торжества своего конкурента Юрия Андропова.
Впрочем, сводить дело только к советскому опыту было бы неправильно. Он, в свою очередь, восходит к практикам еще царской России, где служение государству считалось единственно почетным делом для элиты. Вначале почет распространялся только на военную службу, потом добавились статское и придворное поприща. Эта система начала размываться только с развитием рыночной экономики в начале ХХ века. Тогда уходивший в отставку министр торговли и промышленности Василий Тимирязев мог предпочесть выгодную службу в частном бизнесе почетнейшему придворному чину обер-гофмейстера, который, согласно неофициальным правилам, не был совместим с заработком в частных банках и фирмах. Да и то ему надо было зафиксировать свое членство в правящей элите – и экс-министра вознаградили тоже высоким, но менее престижным чином действительного тайного советника. Может быть, в следующем поколении можно было бы обойтись и без этого – но история не знает сослагательного наклонения.
