Алексей Кокель, «Колхозный базар», 1934. Этот гигантский (4х3 м) гимн изобилию был написан в разгар страшного голода на Украине. Художник, работавший в Харькове, не мог не знать о Голодоморе
Фото: Wikimedia Commons
Когда в перестройку появились первые публикации, разоблачающие сталинизм, мои представления о той эпохе изменились довольно мало. Причем не потому, что я раньше читал самиздат и все уже знал оттуда: на самом деле в брежневские годы мне в руки ничего нелегального практически не попадало. Но был в СССР писатель – совершенно легальный, – после романов которого ты представлял общую атмосферу сталинских лет, пожалуй, лучше, чем после «Архипелага ГУЛАГа» или «Крутого маршрута». Писатель этот – Федор Абрамов.
В этом году Федору Александровичу исполнилось бы сто лет. Но он давно скончался – в 1983 году. Даже не дожил до перестройки. О юбилее Абрамова сейчас почти не вспоминают. Как и обо всей той советской культуре, что была настоящей, в отличие от советского официоза (Михалковы-Бондарчуки), популярного и по сей день.
Культура эта состояла из городских интеллектуалов (Юрий Трифонов – Булат Окуджава – Борис Васильев), ярких «деревенщиков» (Федор Абрамов – Виктор Астафьев) и представителей «национальных окраин» (Василь Быков – Чингиз Айтматов – Энн Ветемаа). Все эти авторы были разные. Кто-то по современным стандартам склонялся к либерализму, кто-то – к патриотизму. Но объединяло этих авторов то, что были они Настоящими. Они знали, что хотят сказать, и говорили это так или иначе, несмотря на жесткие цензурные ограничения.
