Александр Петриков специально для «Кашина»
Из точки А в точку Б выехал поезд «Обнуление». Из точки Б в точку А выехал поезд «Самоизоляция». Они идут навстречу друг другу по одной и той же колее, свернуть некуда, стрелки не переводятся, скорость у обоих невероятная. Думаете, они столкнутся лоб в лоб, врежутся, разобьются? Нет. Почему? Не судьба.
Самое отвратительное в обоих главных сюжетах этой весны – всеобщий рационализм, самоизоляция в мире бездушных формул. Сколько в стране аппаратов искусственной вентиляции легких? На какую явку рассчитывает Кремль 22 апреля? Будет ли дефицит товаров в супермаркетах? Стоит ли оппозиции вести кампанию «Нет»? Всем интересна прочность систем, их готовность к испытаниям, форс-мажорам. Человеческий фактор – какая-то совсем второстепенная вещь в лучшем случае на уровне «будут ли люди послушно сидеть в карантине», как будто это имеет какое-то значение.
При этом всю неделю, уже не стесняясь, государство прямо заявляет, что оно равно одному конкретному человеку. Это единственный смысл поправки Терешковой – да, формула «Путин это Россия» становится конституционной нормой, таким новым изданием советской шестой статьи (отмененной, по иронии судьбы, прямо ровно тридцать лет назад; народный депутат СССР Валентина Терешкова, конечно, тоже тогда голосовала за ее отмену). Россия это Путин, и, спрашивая, как переживет Россия испытание коронавирусом, нужно иметь в виду прежде всего человеческий фактор, фактор одного человека – как он перенесет происходящее, как он справится с испытанием.
