Александр Петриков специально для «Кашина»
От редакции. В конце апреля Олег Кашин выступил на «Медиафоруме питерской Вышки» перед студентами и журналистами Петербурга. Поскольку разговор получился примерно такой же, как колонки Олега для Republic, считаем разумным предложить вашему вниманию полную стенограмму его выступления.
Меня зовут Олег Кашин, мне 40 лет. Последние годы колумнист издания Republic, издания под пейволом, поэтому аудитория маленькая, неслучайная, сплоченная, и, наверное, герметичная, то есть я пишу какие-то статьи на текущие темы и их читают платные подписчики этого издания. Такая жизнь у меня продолжается последние три года. До этого я писал в этом жанре – колумнистском, эссеистском – в разные издания одновременно, во много разных изданий, начиная с 2012 года, когда я был уволен из Издательского дома «Коммерсантъ». Мне в комментариях пишут «нет 40», 40 будет летом. Начинал карьеру 20 лет назад в Калининграде, тоже в начале с колонок в газете «Калининградская правда», потом был два года репортером «Комсомольской правды» в Калининграде, и сейчас последний год веду дистанционно программу на радио «Комсомольская правда» каждый день. То есть сегодня мы, надеюсь, успеем за полтора часа поговорить и потом я убегу в радиоэфир.
Вот с таким багажом, уж не знаю насколько он полезен или вреден, я пришел к вам. И почему совесть, почему самоцензура – поскольку регулярно участвую много лет – 15, может быть, лет, участвую во всевозможных теоретических спорах о журналистике, о ее зависимости или независимости от внешних факторов – от цензуры, от пропаганды, причем пропаганды не только государственной, но и тусовочной, наверное. Поскольку тоже сталкивался с тем, что журналистская или околожурналистская среда бывает, оказывается, сильнее какой-нибудь полицейской политики, полицейской дубинки.
На самом деле, наверное, на меня наложило какую-то травму или отпечаток наличие вот того,.. успел на самом деле, уже на самый хвост сел, поскольку эпоха заканчивалась и закончилась – сейчас этой эпохи нет (об этом тоже поговорим), в эпоху, что называется, классического «Коммерсанта» и классической российской деловой прессы.
