Джон Тенниел. Иллюстрация к «Алисе в Зазеркалье»
«Наш попутчик оказался англичанином, который прожил в Петербурге 15 лет, а сейчас возвращался туда после поездки в Париж и Лондон. Он чрезвычайно любезно ответил на наши вопросы и весьма подробно разъяснил нам, что следует посмотреть в Петербурге, как произносить русские слова и проч.; впрочем, он нас отнюдь не обнадежил, сказав, что среди местных жителей мало кто говорит на каком-либо языке, кроме русского. В качестве примера необычайно длинных слов, которыми отличается русский язык, он записал мне следующее:
ЗАЩИЩАЮЩИХСЯ,
которое, если записать его английскими буквами, будет выглядеть так: Zashtsheeshstshayjushtsheekhsya; это устрашающее слово представляет собой родительный падеж множественного числа причастия и означает: "тех, кто себя защищает".
Время действия — лето 1867-го, место — купе вагона первого класса поезда Кенигсберг — Санкт-Петербург, любезный попутчик — Эндрю Мюр, совладелец знаменитой фирмы »Мюр и Мерлиз«, от которой на память современной Москве осталось здание ЦУМа. А вот автор записок… Впрочем, догадаться не сложно, если обратить внимание на страсть к чудовищным и замысловатым словам, на внимание к знаку, на готовность за всем увидеть веселый абсурд.
Ну, конечно, это Чарльз Лютвидж Доджсон, математик из Оксфорда, диакон из колледжа Крайст-Черч. Он же — Льюис Кэрролл.
Может быть, благодаря великолепным переводам Нины Демуровой, а может быть, потому что мы тут про абсурд бытия знаем побольше, чем иные прочие, но Кэрролл — простите меня, англичане, — почти уже русский писатель. Свой. Научивший многих шутить, чувствовать язык и по-особенному относиться к миру.
Помню первую свою с ним встречу. Мне восемь, больница в небольшом поселке, зима, тоска, грустные лица врачей и туманные перспективы на будущее: болезнь теперь еще и модная, но всегда опасная, воспаление легких. Вечерело, чтоб не сказать — варкалось.
Воздух, которого всегда мало, тусклая лампочка и книга в бумажной обложке с невероятными иллюстрациями Тенниела. И оторваться невозможно, и смеяться хочется — сквозь боль, сквозь жар, сквозь недостаток воздуха. Герои безумного чаепития — отличные собеседники, когда у тебя высокая температура. Думаю, он помог мне тогда не меньше, чем антибиотики.
Ладно, разговор не про мои воспоминания, а про его, извините.
