Граффити на стене в Брюне, Норвегия. Фото: Unsplash.com
В этом году Швеция – один из главных ньюсмейкеров. Отказавшись весной вводить жесткие ограничения, страна оказалась в центре всеобщего внимания. Однако осенью ситуация в северном королевстве резко ухудшилась, и Стокгольм начал постепенно отходить от особого пути – Sonderweg.
«Сейчас за окном ноябрь, один из самых темных месяцев в году, – заявил на прошлой неделе премьер-министр Швеции Стефан Лёвен. – К сожалению, ситуация складывается таким образом, что мы движемся к еще более мрачным временам, если говорить о распространении коронавируса».
Эстафету laissez-faire (в данном случае «минимального вмешательства властей») у Стокгольма приняли Осло и Хельсинки. Справедливости ради следует сказать, что Норвегия и Финляндия с самого начала пандемии придерживались стратегии минимального вмешательства властей, однако оставались в тени Швеции.
Что происходит у норвежцев и финнов
Успехи Норвегии и Финляндии, особенно на фоне остальной Европы, неоспоримы. У них, например, самая низкая на континенте и одна из самых низких в мире смертность от COVID-19 (311 и 384 соответственно) и низкая заражаемость. Уровни смертности в северных странах (57 и 69 на миллион жителей соответственно) намного ниже средней смертности по Европе – 240 и в Швеции – 605.
