Ирина Прохорова. Фото: Фонд Михаила Прохорова.
— Как бы вы прокомментировали иск Генпрокуратуры о ликвидации «Мемориала»? Какими будут последствия для общественной жизни в России, если этот иск удовлетворят?
— «Мемориал» — это символический фундамент новой России, возникшей после распада Советского Союза. Именно эта просветительская организация воплощает в себе главные принципы правового и справедливого общества: отрицание государственного насилия, уважение к человеческой жизни и достоинству. Попытка реабилитировать былые преступления, т.е. вернуться к тоталитарной системе управления, ведется силовыми структурами давно. Вспомним, что гонения на «Мемориал» начались в середине 2000 г. Последние несколько лет мы были свидетелями процесса агрессивного разрушения основ постсоветской жизни, похоже, вступающего в решающую стадию.
Я не теряю надежды, что здравомыслящая часть общества отстоит «Мемориал». Если все же его закроют, то, конечно, работа по сохранению исторической памяти не исчезнет, она будет продолжаться, но с гораздо большими издержками и рисками, в ситуации информационной блокады. Главным трагическим последствием этого преступного деяния я вижу в отбрасывании общества далеко назад — к официальной легитимации государственного беззакония, с чем придется бороться долгие годы.
Очень жаль, что полная и окончательная десталинизация не стала главным направлением государственной политики в 90-е годы. Теперь придется по сути начинать все сначала.
— Фонд Михаила Прохорова много лет поддерживает театральный фестиваль «Территория», который недавно завершился в Москве, и фестиваль нового европейского театра NET, стартовавший в начале ноября. Оба фестиваля находятся в современном европейском контексте. Но общероссийский контекст — он совершенно другой, и признаков разрешения этого ценностного конфликта на ближайшие годы не видно. Как вы себя чувствуете в этом конфликте?
— Я старый советский человек и, собственно, в этом конфликте бОльшую часть жизни и прожила. Такой разрыв между динамичной жизнью общества и консервативной общеполитической повесткой — ситуация для меня не то, чтобы новая. Скорее я бы рассматривала первые 15–20 постсоветских лет как некоторое исключение из правил. Возможно, поэтому я меньше поддаюсь пессимистическим настроениям, нежели молодые люди, которое сравнивают нынешнюю ситуацию со временем их детства, которое прошло в атмосфере свободы. Знаете, старожилы помнят времена, когда никакая форма независимой деятельности не была возможна. Печально и больно наблюдать за очередными попытками государства навязать обществу тотальный контроль, но, как уже не раз было в нашей истории, жизнь в конечном итоге побеждает смерть неизвестным науке способом.
В сущности мы вписаны в общий мировой тренд — в консервативный поворот западного мира. Современная культура пытается осмыслить эту драматическую ситуацию и судьбу человека в универсуме, где сворачиваются индивидуальные свободы. В этом смысле, как бы мы ни пытались изолироваться от всего света, все равно мы решаем те же самые вопросы, правда, с учетом местной специфики. Россия — страна радикальной культуры, недаром у нас такая великая литература гротеска.
— И тут никак нельзя не упомянуть пандемию. Насколько можно судить по европейским СМИ, в странах, где были самые жесткие локдауны — во Франции, Германии, Италии — люди после отмены карантина испытывали страшную жажду культурных событий. В России ситуация немного другая, но новый локдаун вводился на прошлой неделе по всей стране. Как новая реальность отражается на проектах фонда — да и в целом на культурном процессе, с вашей точки зрения?
— Конечно, локдаун вносит существенные коррективы в социальную жизнь и в жизнь фонда, главной целью которого является поддержка культуры. В 2020-м году мы были вынуждены отменить два больших проекта — фестиваль «Театральный синдром», который мы много лет проводим в Красноярском крае, и самый наш амбициозный проект, КРЯКК — Красноярскую ярмарку книжной культуры. В прошлом году мы провели ее онлайн, чтобы по крайней мере обсудить феномен новой этики, которая была выбрана главной темой культурной программы ярмарки. В этом году нам удалось-таки провести фестиваль «Театральный синдром» в Красноярске. Он прошел с совершенно оглушительным успехом. Видно, как люди истосковались по культурным событиям. Конечно, онлайн все-таки спасал людей, особенно когда все музеи и театры мира открыли все свои богатства. Это здорово! Но было видно, какой восторг у людей сейчас вызывает просто возможность пойти в театр. Разумеется, мы привезли главные хиты сезона — например, спектакль «Горбачев» Театра наций («Отдел культуры» рассказывал об этой постановке) . Был абсолютный аншлаг, после нам писали совершенно невероятные восторженные отзывы. Это великолепный спектакль, но я думаю, сказывалась ещё и нехватка полноценной культурной жизни из-за ковида. И уж совсем невероятно, что в таких невероятно сложных обстоятельствах мы провели и Красноярскую книжную ярмарку! Чудеса все-таки бывают на белом свете.
Хочу заметить, самое ценное, что в нашей стране всегда было, есть и, видимо, будет, вопреки всем антиинтеллектуальным веяниям — это невероятная тяга людей к образованию и к культуре. Их высокий статус в обществе очень часто недооценивается людьми, включенными в культурную индустрию. До сих пор живучи странные предрассудки, что большинство людей не способны по достоинству оценить современные художественные эксперименты, что широкая публика якобы не созрела до утонченных эстетических переживаний. Мой опыт, не только издательский, но и благотворительный, показывает, что это — глубокое заблуждение. Это часто мешает заниматься настоящей просветительской деятельностью, потому что все время кажется, что надо снисходить до какого-то мифического «простого человека», которого в природе не существует.
Евгений Миронов и Чулпан Хаматова в спектакле «Горбачев»
Театр наций
