История Великобритании во Вторую мировую полна доблести и героизма: от вдохновляющих речей Уинстона Черчилля до непоколебимости гражданских перед голодом и разрухой, от отчаянных авантюр MI5 до подвигов солдат в континентальной Европе. Этим сюжетам посвящают фильмы, художественные книги и документальные расследования, но одна тема все-таки часто остается на втором плане — это оккупация Нормандских островов нацистской Германией, которая продлилась почти пять лет и оставила огромный след в жизнях десятков тысяч британских подданных.
В национальном дискурсе о войне ей почти не уделяли внимания до обнародования секретных архивов в 1990-х. Великобритания гордилась тем, что, несмотря на воздушные бомбардировки, осталась для Гитлера неприступной целью. Черчилль в обращениях к нации избегал темы оккупации — она противоречила патриотичной риторике и призывам никогда не сдаваться. Премьер опасался, что образ немецких солдат и свастики на фоне красных телефонных будок и мирных сельских пейзажей может подорвать моральный дух граждан. Даже после капитуляции Германии многие политики, историки и обычные британцы предпочитали игнорировать драматичную судьбу островов или упоминали о ней вскользь, как будто сам факт оккупации — даже такой небольшой территории — неким образом противоречил статусу великой империи.
Сами жители Нормандских островов — разбросанного по Ла-Маншу в нескольких километрах от побережья Франции архипелага — относятся к оккупации специфически: наоборот, превозносят ее как повод для гордости и строят вокруг нее свою идентичность. Еще в конце 1990-х в сувенирных магазинах Джерси и Гернси можно было приобрести значки и закладки со свастикой, брелоки и кольца для ключей, отлитые из немецких патронов, пленки с обращениями Гитлера и музыкальными записями Третьего рейха, копии немецких газет 1940-х, составленные оккупантами карты и приказы немецких командиров, открытки с солдатами вермахта, марширующими по британским мощеным улочкам. В местных исторических справочниках даже слово «оккупация» неизменно пишется с заглавной буквы.
Отношение к тому периоду в истории коронных владений так и осталось неоднозначным. Для одних это трагичная и героическая страница биографии. Другие отмечают, что британцы сотрудничали с нацистами точно так же, как жители остальных захваченных государств и территорий. Отдельная тема для споров — положение немногочисленных евреев, оставшихся к моменту вторжения, и военные преступления в концлагерях на острове Олдерни. Там содержались советские пленные, германские диссиденты, испанские диверсанты, французы, поляки и многие другие жертвы войны — всего больше 6000 человек 27 разных национальностей.
Некоторые считают национальным позором не коллаборационизм островитян, а желание британцев замолчать трагедию после войны: отчет, составленный капитаном разведки Теодором Пантчеффом, засекретили еще летом 1945-го, а никого из сотрудников лагерной структуры не привлекли к ответственности. «Мы установили, что в последние три года на британской земле систематически осуществлялись бесчеловечные и жестокие преступления», — заключил офицер. Однако правительственные службы предпочли замять болезненный вопрос и не разбираться подробно в том, что же происходило на Нормандских островах в первой половине 1940-х. Об этом свидетельствует распоряжение, отданное в министерстве иностранных дел вскоре после войны:
«Из практических соображений лучше считать русских единственными узниками этих лагерей».
Местные и случайно оказавшиеся на островах люди сопротивлялись режиму или сотрудничали с ним, влюблялись в немцев или спасали тех, кому угрожала депортация, жили и умирали. Их история — повод задуматься о том, что делал бы каждый из нас, если бы на протяжении нескольких лет ему пришлось бы делить один клочок суши с властью, насаждавшей тотальный контроль и диктатуру.
Отличный текст, большое спасибо!
М.б. пригодится:
На о. Олдерни, в частности, было три лагеря «Организации Тодт» — Гельголанд, Нордерни и Силт (последний, в 1943 г. переданный в
ведение СС, был фактически филиалом Заксенхаузена). ПИ.Кондаков проработал
на о. Олдерни с августа 1942 по ноябрь 1943 гг. (см.:
Кондаков Г.И. Остров Олдерни (Великобритания) и Франция / Публ.
Т.А.Чернаковой // Комолова Н.П. (Отв. ред.). Советские люди в Европейском
сопротивлении. (Воспоминания и документы). Часть II. М., 1991. —
С. 256—361, а также: PantchefY Т.Х.Т. Alderney Fortress Island. The Germans in Alderney.
1940— 1945. Chichester, Sussex: Phillimore, 1981).
Спасибо за источники, очень интересно! Кстати, в большинстве англоязычных материалов говорится о четырех лагерях на Олдерни – кроме перечисленных, еще упоминается трудовой лагерь Боркум.
Спасибо, Василий. Особенный респект за очень тонкий сарказм
"... оставили формальные полномочия за действующими властями и пользовались их лояльностью, как в Швеции и Франции."
В Швеции?!.
Отредактировали это предложение. Речь идет о Норвегии, конечно. Ну и здесь уместнее говорить не о «действующих», а о «местных» властях, поскольку ни Квислинг, ни Петен не были лидерами своих стран до оккупации. Спасибо, что обратили внимание!
Я иногда думаю о Петене.
Он-то первоначально был законным Премьером.
На него возлагали надежду на отражение наступления нацистов, а он капитулировал перед ними.
Почему?
Разделял взгляды Гилера?
Считал продолжение войны нецелесообразной бойней?
А может, и то, и другое.
В любом случае, в 1940 году никто не мог предвидеть дальнейшего течения Войны.
Шансы немцев на победу ведь были вполне весомые.
Руководство Рейха в конце концов обнулило их бесконечной серией диких и безумных решений и действий.
Но окажись на месте Гитлера кто-то действительно умный...
Вот тогда Петен был бы героем Франции на века.
Как Вы, Василий, писали в Вашей работе о Виши, в поражении Гитлера не было вины Петена.
Но потом он не побоялся стать перед судом, зная, что его наверняка приговорят к смерти.
А вот уверенности в помиловании за прошлые заслуги не было никакой.
Так что, фигурой Маршал был очень неоднозначной.
Согласен, что объявлять Петена, как и многих других личностей того периода, двухмерным злодеем было бы поверхностно. В 1940-м мало кто предвидел, во что превратится война и до каких крайностей дойдут нацисты. Также важно, конечно, учитывать, что в 1930-х многие европейские политики, аристократы и военные старой закалки считали коммунизм более опасной идеологией, чем фашизм (или хотя бы сопоставимой).
Благодарю, я тоже подумал о Норвегии.