It's My City
Вот боец выносит раненного товарища из-под обстрела. Но он воюет не на стороне справедливости, он вообще-то захватчик, интервент, агрессор! И раненый, которого он тащит, тоже агрессор. И оба они убили солдат, а может, и мирных жителей страны, на которую напали.
Но тот, который тащит, он же хорошо поступает, мужественно, самоотверженно? Он же рискует жизнью ради ближнего своего. Или коль скоро он часть захватнической армии, все, что бы он ни сделал, выполняя «военный долг», все предосудительно?
Простые случаи
Украинские СМИ, рассказывая об очередном пленении российских военнослужащих, как бы между прочим сообщили, что пленные были ранены и больны, и украинские армейские медики оказали им необходимую помощь. Лечили врагов, просто сказать.
Похожие сообщения бывали и в российских СМИ: российские военные медики лечили плененных украинцев. Вот теперь вопрос: эти медики — военнослужащие российской армии, той самой, которая ведет войну в Украине, с точки зрения всех, кто поддерживает в этой войне Украину, они — преступники и захватчики, раз находятся на фронте. Но они же (будем считать) не воюют, а помогают людям избавиться от страданий! В том числе вот украинским военным помогают.
И если представить себе (это невозможно, но все-таки), что все российские врачи, в том числе военные, вдруг заявляют, что совесть им не позволяет занимать сторону захватчиков — хорошо будет?
Противоположная, в некотором смысле, ситуация. (Рассказал друг-автомеханик.) Мать-одиночка, единственная кормилица двух детей и безумной старухи, работает в небольшом сибирском городке на патронном заводе. Пока не было войны, эта работа не доставляла ей существенного дискомфорта: производство было бессмысленным занятием, перемещением материальных ценностей на склад.
Но война началась, и ее деятельность стала в прямом смысле убийственной. Ну да, эта Лена, ко всему прочему, участвовала в каком-то Z-мероприятии, но, со слезами говорит она, подумаешь, постояли с плакатиками! Я же смерть им готовлю!
Уйди, Лена, с этого завода, раз ты так переживаешь! А не уйду, как бы отвечает Лена, работы у нас в городе никакой другой нету, чтобы те самые тыщи получать, которые позволят мне поднять детей и благополучно, в тепле и покое, довести до могилы безумную больную мать. И я буду там работать. Если не сопьюсь, конечно, заключает она.
