Такие разные нарративы. К каким последствиям приводит риторика «говорящих голов»

— Похоже, после знакового заявления президента Токаева на недавнем Петербургском международном экономическом форуме отношения между Москвой и Нур-Султаном продолжили последовательно ухудшаться. Насколько это ощущение оправданно?

— Я бы оценил это по-другому: в Питере обнажились болевые точки в отношениях Москвы и Нур-Султана. И в первую очередь благодаря Касым-Жомарту Токаеву… Как будто — я тогда отметил это — он сказал о веревке в доме повешенного. Казалось, что это было недипломатично — сказать в глаза хозяину встречи Владимиру Путину, что признание независимости донецких республик, которые Казахстан считает квазигосударствами, для Токаева неприемлемо. Но мне-то кажется, что он продемонстрировал достоинство государственного лидера, откровенно защищающего национальные интересы своей страны. Путин должен был бы это оценить по достоинству…

А уж стали ли ухудшаться с тех пор отношения, вопрос спорный. Я бы ответил так: стали решаться проблемы в этих отношениях, которые до тех пор не решались, ставиться неудобные вопросы, которые стеснялись задавать.

Китайский фактор безопасности в регионе

— Некоторые наблюдатели уверены, что Казахстан получил гарантии безопасности от Китая, то есть его подчеркнуто «вызывающее», «в пику Москвы» поведение возможно лишь потому, что оно четко согласовано с Пекином, который стремится наращивать свое влияние в Центральной Азии по мере того, как слабеет Россия, завязшая в Украине.

— Я не могу здесь сказать ни да, ни нет. Мы не знаем и вряд ли узнаем доподлинно, были ли сигналы из Пекина, на которые реагировал Нур-Султан. Но общий рисунок ситуации позволяет нам предположить, что Казахстан в своей внешней политике, в том числе и в сфере безопасности, имеет все основания исходить из того, что Китай так же, как и Россия, является сильнейшим компонентом безопасности в регионе Центральной Азии. А раз так, то вряд ли в интересах одной из этих компонент усиление другой… Вспомним в этой связи, как неожиданно быстро Токаев в январе этого года попросил ОДКБ (а точнее, Россию) вывести своих военных из Казахстана уже спустя несколько дней после их ввода…

Касым-Жомарт Токаев

Kremlin Pool / Global Look Press

— Раз уж вы вспомнили январские события, то не могли бы пролить свет — или хотя бы подсказать источник этого света — на подоплеку того, что одни называют «народными выступлениями», другие — заговором с участием иностранных экстремистских сил, а третьи — попыткой клана Назарбаева вернуть себе власть. Да, еще и версия Путина: попытка устроить «цветную революцию»…

— Из четырех предложенных вами версий я бы сразу отбросил пропагандистскую, четвертую, она приспособлена для «ядерного» российского телезрителя, которого уже много лет кормят одними и теми же макаронами по-флотски, где мучное — «происки американского Госдепа», а фарш из того, что «опять англичанка нагадила». Вторую версию, участие «иностранных экстремистских сил», я бы привлек, имея в виду возможное участие небольшого количества наемников из соседней центральноазиатской страны. Этот фактор исключать нельзя. Остаются первая и третья, масштабные социальные протесты во многих казахстанских городах, которые в качестве триггера были использованы ближайшими родственниками первого президента, влиятельными чекистами, к тому же убежденными салафитами, которым подчинялись сотни взращенных ими бойцов-радикалов.

Блокпост в Алматы, проверка въезжающих в город машин. 8 января 2022 года

Wikipedia.org

Районный суд имперского разлива

— Что с казахстанской нефтью? Какова реальная позиция сторон в вопросе ее транзита? Насколько реальна ее блокировка через Черное море?

— Мне трудно детально анализировать нефтяной фактор в нынешнем обострении отношений Москвы и Нур-Султана. Но, кажется, что сама актуализация этого фактора в момент «выяснения отношений» на самом высоком политическом уровне, несомненно, политизирует — и, казалось бы, сугубо технически — экологическую проблему. А кроме того, еще раз обнажает стремление Казахстана всеми легальными и неконфронтационными способами обеспечить свои национальные интересы. Ведь главным источником пополнения казахстанской казны являются доходы от продажи нефти. Ну, посудите сами, странные маневры с привлечением районного суда в Новороссийске для обеспечения мгновенного запрета на отгрузку нефти на танкеры из терминалов Каспийского трубопроводного консорциума, где на две трети нефть казахстанская (при том, что в этот момент труба КТК была и так практически «сухая» из-за различных ремонтных работ), вызывают недоумение. Зачем это делать? Только чтобы показать, что, мол, у Москвы есть рычаг давления на партнера? Но тогда партнер отвечает: «технически — хорошо, мы все понимаем, придется нам искать другой путь экспорта, минуя Россию», о чем тут же заявляет Токаев, поручая свои ведомствам срочно начать работу по использованию транскаспийского маршрута в Южную Европу. И тогда через день вышестоящая судебная инстанция в Новороссийске отменяет запрет на работу КТК, наложенный нижестоящей инстанцией, налагая вместо него на многомиллиардную компанию смешной штраф в 200 тысяч рублей (меньше $4 тысяч) за нарушение экологических условий работы. Ну разве не выглядит это неудачной мелочной попыткой свести политические счеты там, где требуется достойно оценить готовность партнера к равноуважительному экономическому сотрудничеству?..

Морской терминал КТК-Р под Новороссийском

www.cpc-online.ru

Транзит власти в Казахстане еще не закончился

— Как воспринимают такой «прагматичный» стиль поведения великого российского соседа в Казахстане? Есть ли аналоги подобного поведения у других региональных партнеров Казахстана (Китай, Турция, Иран…)?

— В Казахстане, так же, как и в России, нет достоверной социологии о настроениях, симпатиях и антипатиях населения. Особенно сейчас, в шлейфе событий, сопровождающих без преувеличения исторический процесс транзита власти в стране. Он еще не закончился, первый президент Нурсултан Назарбаев, который на днях в одной из своих резиденций в Турции отметил 82-летие, дееспособен, активен и по-прежнему претендует на значимое место в политической жизни страны. Хотя, как считают там многие, эти претензии иллюзорны. Столь же иллюзорными теперь выглядят представления, что Назарбаев, бывший член советского руководства, еще может удерживать Казахстан в орбите влияния некогда Старшего брата и гарантировать при этом территориальную целостность и суверенность своей страны. С другой стороны, значительная часть казахстанского населения все еще испытывает недоверие к нынешнему президенту Токаеву…

Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев и бывший президент Нурсултан Назарбаев

Фото: elbasy.kz

— То есть?

— Многие с трудом готовы — а кто-то и вовсе не готов — простить ему кровавые события января нынешнего года.

Турбулентность настроений особенно усиливается ввиду риторики «говорящих голов» в Москве по отношению к Казахстану. Разговоры о «подарках русского народа», которые «следовало бы вернуть при разводе» с Россией при распаде СССР, хоть и не относились публично к северным территориям Казахстана, но именно так там — наряду с восточными областями Украины — воспринимаются. А российская военная операция в Украине еще больше взвинтила беспокойство, если не сказать страхи, в общественной атмосфере страны по поводу возможных дальнейших намерений России. Поэтому такие столь же «прагматичные», сколь и скандальные мероприятия, как российские препоны в работе КТК или запрет на экспорт российского сахара в Казахстан, вызвавшие настоящую панику среди его населения, не могут не приводить там к росту русофобских настроений.

Если захотеть найти сравнения с отношением казахстанцев к другим странам из-за их политики, то ничего подобного я вспомнить не в состоянии. Кто-то обратит внимание на мощную волну протестов в Казахстане несколько лет назад еще в пору Назарбаева у власти, когда готовился к принятию закон о сдаче иностранцам земли в долгосрочную аренду, тогда имелись в виду китайцы. Но острие протестов было тогда обращено не прямо против Китая, а против казахстанского руководства, которое вынуждено было спустить планы аренды на тормозах.

Донецкие режимы никто не признал

— Насколько сильно происходящее в Украине детонирует в Казахстане и в Центральной Азии в целом? Есть ли ощущение страха, политической непредсказуемости. исторического deja vu (учитывая то обстоятельство, что этот регион завоевывался Россией дважды — в XIX веке царской Россией, а в XX веке — советской)?

— Отчасти об отношении в Казахстане к событиям в Украине я уже говорил. Не исключено, что стремлением упредить сепаратистские тренды в Каракалпакстане могли объясняться предлагавшиеся поправки к Конституции Узбекистана, убиравшие понятия суверенности этой автономии и лишавшие ее права на проведение референдума о выходе из Узбекистана. Перспективы такого развития событий казались эфемерными, и тем не менее протесты каракалпаков против предлагавшихся поправок привели к кровавым столкновениям в Нукусе в начале июля. В Кыргызстане было отмечено несколько разрешенных митингов против СВО в Украине, но большой активности пацифистское движение там не приобрело.

В Таджикистане такие протесты и представить себе невозможно, но вовсе не из-за особенных симпатий к России. Там совсем недавно предельно жестко подавили попытки Горного Бадахшана отстоять свое право быть реальной автономией в составе Таджикистана. Протесты непокорных памирцев были подавлены силой, больше десятка убито, часть их лидеров уничтожена, остальные задержаны, а чуть ли не все остальное население объявлено членами ОПГ… Такая «денацификация» по-таджикски. В целом же говорить о едином отношении к украинской драме в странах ЦА я бы поостерегся. Значительная часть населения, особенно немолодого, с опытом жизни в советские времена, испытывает там ностальгию по СССР, и симпатии к России подпитываются российским телевещанием. При этом правящие режимы, преимущественно, пусть и в разной степени автократические, стараются дистанцироваться от действий Москвы по отношению к Украине. Достаточно напомнить, что ни одна из стран региона не признала независимость донецких республик.

— В Москве традиционно исходят из того, что государства Центральной Азии питают к России «геополитическую лояльность», которая, в свою очередь, базируется на оборонительном союзе, схожести или близости политических структур и культуры, а еще взаимопонимании и многостороннем сотрудничестве. Насколько этот нарратив справедлив для нынешнего этапа?

— Испытание на геополитическую лояльность Москве для стран ЦА по-разному, но чрезвычайно непросто переживается столицами региона. Отчасти об этом я уже говорил. То, что позволено Казахстану или Узбекистану, недостижимо для Киргизии или Таджикистана. Россия, естественно, будет еще долго оставаться главным геополитическим гарантом безопасности региона, его военным спонсором. И чрезвычайно ревностно, особенно в наступающую эпоху передела сфер влияния между пост-Россией и коллективным Западом, станет реагировать на попытки партнеров и союзников выскочить из-под российского «зонтика». Тема угроз из Афганистана, как непреходящий раздражитель стабильности Большой Центральной Азии, будет оставаться для Москвы удобным рычагом влияния, а если сказать циничнее — манипулирования странами региона. Думаю иногда, что если бы не было Афганистана, его бы следовало выдумать… Кстати, через неделю, 25–26 июля, в Ташкенте пройдет международная конференция высокого уровня по Афганистану, в которой примут участие делегации около 20 стран. Это событие интересно тем, что такие страны, как Узбекистан, вслед за Казахстаном пытаются проводить свою повестку дня в регионе, преследуя свои интересы, не всегда совпадающие с внешнеполитическим нарративом, навязываемым Москвой.

.