Пленного генерал-фельдмаршала Паулюса и его адъютанта конвоируют в штаб 64-й армии. 31 января 1943 года.
Wikipedia
В один пасмурный день в феврале 1946 года место свидетеля в зале суда во Дворце юстиции города Нюрнберга занял высокий голубоглазый мужчина средних лет, всеми манерами и движениями демонстрировавший сдержанность и даже некоторую одеревенелость.
Тремя годами раньше командующий 6-й армией Фридрих Паулюс вошел в военную историю Германии, став первым фельдмаршалом, который предпочел капитуляцию и плен смерти в бою или самоубийству. Теперь он — к удивлению занимавших места на скамье подсудимых Германа Геринга, Альфреда Йодля и Вильгельма Кейтеля — рассказывал всему миру о том, как Третий рейх планировал нападение на Советский Союз, и реконструировал цепочку событий, приведшую к поражению под Сталинградом. В глазах бывших единомышленников, выступив в Нюрнберге, Паулюс повел себя как изменник и коллаборационист.
Геринг впал в истерику и закричал:
«Спросите у этой свиньи, знает ли он, что поступает как предатель! Спросите, не принял ли он советское гражданство!»
Адмирал Эрих Редер попытался успокоить главную «звезду» процесса, но тот продолжал вопить в сторону Паулюса: «Надо опозорить этого предателя!»
«Были предприняты все возможные меры, чтобы нападение получилось максимально неожиданным, — раскрывал тактические нюансы операции «Барбаросса» фельдмаршал. — В частности, перед нападением были запрещены открытые разведывательные действия вдоль границы. Это означало, что из-за отсутствия разведки мы могли понести дополнительные потери, но в то же время мы демонстрировали, что не боимся неожиданного нападения противника. Наша цель — достичь стратегического рубежа Архангельск—Астрахань — намного превосходила возможности немецкой армии и свидетельствовала о безграничных захватнических амбициях Гитлера и других высокопоставленных национал-социалистов».
Ф. Паулюс свидетельствует на Нюрнбергском процессе
Wikipedia
Представлявший СССР прокурор Роман Руденко уточнил, действительно ли высшее командование вермахта задолго до 22 июня 1941 года планировало агрессивные действия с целью колонизации Советского Союза. Паулюс ответил, что на этот счет не может быть никаких сомнений. На следующий день сторона защиты провела перекрестный допрос, но представителям обвиняемых не удалось подловить офицера на неточностях или противоречиях. Паулюс не смог ответить на вопрос о численности советских войск на границе на момент нападения Германии (эти данные могли свидетельствовать об агрессивных планах руководства СССР) и опроверг слухи о том, что он преподает в военной академии в Москве (это поставило бы под сомнение непредвзятость показаний).
Выступление Паулюса в Нюрнберге лишь укрепило противоречивый статус фельдмаршала. Многие бывшие сослуживцы и соратники считали, что сотрудничеством с противниками он обесчестил себя, свою семью и родину. В Советском Союзе его, наоборот, использовали как пример раскаявшегося фашиста, который, несмотря на совершенные преступления, отвернулся от людоедского режима и приспешников Гитлера.
Паулюс вошел в историю как одна из самых значимых фигур Второй мировой. Однако за катастрофой его армии под Сталинградом легко пропустить личную драму человека, поступки которого так и не прояснили, что он думал и чувствовал в разные моменты жизни: когда проигнорировал навязчивые намеки фюрера на самоубийство, когда смирился со статусом изгоя и соответствующим отношением к его родным, оставшимся в Германии, пока сам находился в советском плену. Наконец — когда согласился выступать в Нюрнберге, зная, что к нему отнесутся с презрением и победители, и проигравшие.
Пережил ли Паулюс личную трансформацию за время жизни в СССР? Действительно ли он изменил взгляды или лишь адаптировался к ситуации, чтобы продлить себе жизнь, даже если жить приходилось в заключении за тысячи километров от дома? Можно ли рассматривать его решения как способ противостоять диктатуре, требующей контроля не только над жизнью, но и над смертью тех, кто присягнул ей на верность? И если так, то не получилось ли, что ради разрыва с одной диктатурой Паулюс добровольно превратился в марионетку другой? Чем же тогда он руководствовался при принятии тяжелейших решений: представлениями о подлинной офицерской чести, не имевшей ничего общего с самоубийственным фанатизмом нацистов, или все-таки страхом, который часто мотивирует людей бороться за выживание даже в невозможных условиях?
