Вальтер Беньямин (1928), Wikipedia
За несколько беспокойных дней лицо мужчины потускнело и осунулось. Дышал он настолько тяжело, что казалось, будто его сердце выскочит из груди, если он пройдет еще сотню метров. Краска от очков стекала на лицо и образовывала под глазами темные круги, которые придавали ему жуткое сходство одновременно с покойником и пандой. Повернувшись к проводнице, он вытер лоб платком и заверил ее, что все в порядке — он сможет добраться до пункта назначения. Нужно всего лишь отдыхать минуту после каждых 10 минут пути. Обеспокоенная Лиза Фиттко согласилась.
Вальтеру Беньямину было всего 48 лет, но, оценивая исключительно физическое состояние, его можно было принять за 70-летнего старика. Больное сердце, проблемы с дыханием, нервное истощение — последние месяцы усугубили и без того слабое здоровье.
В конце сентября 1940 года философ находился в бегах. Он надеялся пешком преодолеть границу между Францией и Испанией, пробраться через Пиренеи, прежде чем до него доберутся ищейки из СС и гестапо. Беньямин очень боялся судьбы, которая ожидала его — лишенного гражданства немца еврейского происхождения и ярого критика нацизма — в случае ареста. В мыслях крутилось одно слово — депортация.
Последние дни Беньямина прошли в страхе и напряжении. Он рассчитывал перебраться через границу, переживал за неопубликованную рукопись и плохо себя чувствовал
24 сентября Беньямин присоединился к фотографу Хенни Гурланд, ее сыну Йозефу и Лизе Фиттко, чтобы бежать из Франции. Последняя никогда раньше не занималась нелегальной переправой через границу, но как еврейка и противница гитлеровского режима решила сделать все, чтобы спасти людей. Беньямин познакомился с мужем Лизы Гансом годом раньше в лагере для интернированных.
После молниеносного нападения Германии и фактической оккупации летом 1940-го южная часть Франции формально находилась под управлением правительства маршала Петена. Беньямин, как и другие потенциальные жертвы нацистов, отчетливо осознавал, что коллаборационистский режим Виши представляет для него не меньшую угрозу, чем немецкие власти на севере страны.
Философ решил бежать — тем более что приятель и коллега Теодор Адорно договорился о предоставлении ему внеочередной преподавательской визы в США. В Марселе Беньямину выдали транзитные визы в Испанию и Португалию, откуда он рассчитывал покинуть континент. Однако ситуация менялась практически ежедневно, поэтому пересекать границу на поезде Вальтер все равно не захотел. Вместо этого он отыскал жену Ганса Лизу, которая собирала первую группу для перехода через горы.
Несмотря на полное изнеможение, Беньямин с тремя спутниками добрался до перевалочного пункта — каталонского города Портбоу в зоне Коста-Брава на побережье Средиземного моря. Последние километры пути Гурланды и Фиттко по очереди тащили увесистый чемодан Вальтера. В нем, как предупредил Лизу философ, находилась его новая рукопись, которую он считал «важнее самого себя». Сохранить загадочный текст Беньямин стремился едва ли не больше, чем перебраться через границу.
Уставшие, но довольные беженцы надеялись, что испанцы пропустят их и предоставят убежище. Неприятности начались, когда военные в Портбоу объявили, что с этого дня граница между странами закрыта. Это означало, что Беньямину и его товарищам по несчастью предстояло провести ночь в местной гостинице, а на следующий день отправиться обратно во Францию. Новость повергла группу в уныние — все усилия последних дней оказались напрасны. Им предстояло вернуться на территорию рейха.
Опустошенный Беньямин заперся у себя в каморке и сделал несколько телефонных звонков — с кем он пытался связаться и насколько успешно, так и осталось загадкой. В то же самое время в другом гостиничном номере беженцы из еще одной группы, Карина Бирман и Софи Липпманн, спешно доставали из багажа смятые купюры, с помощью которых рассчитывали подкупить кого-то из местных. У них получилось — дежуривший в отеле пограничник сказал, что на следующий день постарается что-нибудь придумать.
По пути обратно в комнату Бирман заглянула к Беньямину. Тот находился в ужасном состоянии и в полном отчаянии. Философ объяснил, что у него не хватит сил на обратный путь через горы, поэтому он просто останется в Портбоу и примет будущее, что бы оно ему ни сулило. Бирман подбодрила Беньямина — рассказала о взятке, предложила отдохнуть и дождаться утра. Чуть позже поговорить с Вальтером зашла Хенни Гурланд, а его последним визитером стал приглашенный испанский врач. Он померил давление, взял кровь на анализ и дал немного обезболивающего.
На следующее утро, 27 сентября, город взбудоражила новость о самоубийстве — попутчики обнаружили тело Беньямина в его номере. Точно неизвестно, кто первым высказал версию о передозировке морфином, но именно она стала основной. Местный судмедэксперт объявил причиной смерти кровоизлияние в мозг, вызванное стрессом и истощением. Знакомый с Беньямином венгерский писатель еврейского происхождения Артур Кёстлер поведал, как однажды Вальтер показал ему 62 таблетки. Он хранил их с 1933 года и рассчитывал при необходимости использовать, чтобы покончить с собой.
Возможно, смерть философа настолько шокировала местные власти или подействовала взятка пограничникам, но вскоре после трагического известия спутникам Беньямина и другим беженцам разрешили остаться в Испании. Воспоминания одной из них, Хенни Гурланд, позже стали еще одним важным доводом в пользу версии о самоубийстве. Женщина рассказала, что когда общалась с Беньямином накануне его гибели, тот признался, что принял избыточную дозу морфина.
Он также передал ей записку на французском языке для друга, немецкого интеллектуала Теодора Адорно. При переходе границы Хенни на всякий случай уничтожила компрометирующий документ, а потом восстановила его по памяти.
«Оказавшись в безвыходной ситуации, у меня нет другого варианта, кроме как покончить со всем, — передала слова Беньямина Гурланд. — Моя жизнь закончится в маленькой деревушке в Пиренеях, где никто меня не знает. Прошу вас передать мои мысли моему другу Адорно и объяснить ему позицию, в которой я оказался. У меня не хватит времени на все письма, которые я хотел бы написать».
Запутанная жизнь и бесславная смерть Беньямина, одного из выдающихся европейских мыслителей XX века, воплотила в себе саму эпоху с интригами, репрессиями и личными трагедиями. История тех лет до сих пор остается бесконечным лоскутным одеялом, разные элементы которого никогда не складываются в единый и понятный узор. Интересы обычных людей и политических лидеров, воспоминания о насилии, героизме и жестокости — невероятно сложно составить из разрозненных фактов и предвзятых воспоминаний цельный нарратив.
Таким же неоднозначным событием оказалась и гибель Беньямина, у которой существует сразу три объяснения. Первое — естественная смерть болезненного мужчины средних лет, не вынесшего переживаний и нагрузок. Вторая — суицид отчаявшегося философа, который не строил никаких иллюзий о будущем под властью нацистов. Третья — убийство по приказу советских руководителей, возненавидевших немца за резкую критику сталинского режима.
Надгробие могилы Беньямина. Фото: Wikipedia
