Евгений Пригожин покидает штаб в Ростове-на-Дону после завершения мятежа
Фото: Pool /Wagner Group / Global Look Press
«Что это было?» — недоуменно спрашивают друг у друга граждане, оглушенные, как речные рыбы динамитом браконьера, недавними не вполне, мягко говоря, ординарными событиями. Неординарными даже на фоне нашего и без того совсем не скучного времени.
«Что это было?» — главный на сегодняшний день вопрос, начисто сместивший со своих насиженных мест вековечные русские вопросы, такие, как «Кто виноват?», «Что делать?», «Кто последний?» и «Как ты после вчерашнего?»
На этот вопрос, так же, как и на еще один, проклятый, гоголевский отчаянный вопрос «Куда несешься ты?», ответа нет.
Впрочем, уже заметно утихает амплитуда раскачавшегося, как цирковые качели, и опасно накренившегося воздуха. Скоро все утихнет и войдет в привычные до постылости берега. Скоро все, как обычно, всё забудут. Вроде как у Пастернака: «На кухне вымыты тарелки. Никто не помнит ничего».
Ну, а если не забудут вовсе, то сочтут все это оптическим обманом. И снова из памяти выскакивает подходящая цитата. На этот раз из Хармса. Цитата, которая, как это часто бывает у больших поэтов, умеет наиболее емко и убедительно если не объяснять, то по крайней мере описывать не только то, что происходит «здесь и сейчас», но и события грядущих времен:
