Максим Заговора. Обложка для Republic-Weekly
Привет, меня зовут Максим Заговора*, это журнал Republic-Weekly, и мы, глядите-ка, вернулись в 2025 году. Собственно, мы никуда надолго и не уходили — с прошлого номера, как обычно, прошла всего неделя, но как салаты 1 января уже прошлогодние, так и наш журнал, получается, выходит уже второй год.
Возвращение (и невозвращение как обратная сторона этой Луны) — главная тема номера. Весь выпуск вырос из пронзительного эссе поэта и музыканта Кирилла Медведева*, который рассказал, как спустя полтора года эмиграции он приехал в Москву и теперь совершенно не хочет ее покидать. Что это? Почему так? Почему по всем формальным признакам враждебная среда оказывается вдруг такой близкой и такой дорогой? Почитайте рассказ Медведева — как сказал мой товарищ и коллега Константин Шавловский,
«Мне кажется, ради таких текстов и стоит делать наш еженедельник».
Наука учит нас тому, что любой личный опыт требует проверки опытом коллективным и вообще теорией. Поэтому «встык» с текстом Медведева у нас идет статья психиатра Анны Милоны (псевдоним), посвященная феномену реэмиграции.
Реэмиграция — это, если коротко, болезненное возвращение.
Чувство, когда тебе и там невыносимо, и дома ничем не лучше. Но отчего это чувство возникает? Как с ним бороться и надо ли вообще его бороть — об этом как раз текст Милоны. Мне кажется, он должен быть в равной степени интересен и уехавшим, и оставшимся, и вернувшимся, и не вернувшимся — в общем, всем, кто в принципе задумывается о своем географическом и не только месте в этом мире.
Еще один текст-исследование — это монолог социолога Маргариты Завадской. С самого начала войны она с коллегами изучает уехавших россиян: проводит сотни интервью, бесконечные опросы, составляет десятки анкет для эмигрантов — фиксирует результаты «волна за волной» и таким образом помогает нам всем понять, что же происходит с тем миллионом (или двумя? или половиной миллиона?) россиян, которые лишились своих домов и теперь строят дома из мечт и прочих палок в разных уголках Земли.
Я слышал психологическую теорию, согласно которой третий год эмиграции — это самый ад и тяжелейший период депрессивного риска.
Подтверждается ли эта теория исследованиями? Ну вот у Маргариты и узнаем.
Кажется, что широким шагом из исследований Завадской выходит журналистка Инна Денисова. Она переехала во Францию еще до войны, но оставаться там и в мыслях не было. Реальность скорректировала планы, и вот Денисова уже опытная парижанка.
Возможно, ее текстом мы открываем новый цикл портретов эмигрантских сообществ в разных городах. Открываем или нет, на самом деле зависит от вашей на этот текст реакции. Предсказать ее сложно. С одной стороны, написано здорово и не оторваться, с другой — ну что нам до того, что у вас в Парижах происходит.
Происходит, впрочем, там немало: Рената Литвинова и Андрей Звягинцев, Вадик Королев и Зинаида Пронченко, квартиры площадью меньше 20 метров («путинки», ха-ха) и презрительные ремарки продавцов в булочных. «„Нас» здесь нет» — назвала свой текст Инна Денисова, и это чистосердечное признание.
На уехавших и вернувшихся пристальным, оценивающим взглядом смотрит политик Лев Шлосберг* — новый герой политологического цикла Клима Бакулина (псевдоним) о лидерах нынешней российской оппозиции.
«Самый громкий из оставшихся, самый главный по уехавшим» — точнее и не скажешь.
Шлосберг в последние месяцы — один из самых цитируемых и обсуждаемых российских политиков, но в том ли контексте, в котором бы этого хотелось ему самому?
Блогосфера покрывает тысячей постов его нападки на эмиграцию, а уж его объяснение, почему Украина — не жертва в войне с Россией, — это верхняя полка цитат 2024 года и совершенно предсказуемая твиттер-бомба.
Но как открытый конфликт с эмиграцией может сказаться на политической судьбе Льва Шлосберга? Что говорит наука о таком поведении — правильное оно или нет? Перспективное или опасное? Бакулин, как обычно, сам не выносит оценок, но обращается к политической теории, которая как раз в своих оценках безжалостна.
Не каждый раз, признаюсь, мне как редактору нравится сверстанный выпуск Republic-Weekly, но конкретно этот — очень нравится. В нем задаются, как кажется, существенные вопросы про нас и про наше настоящее. На некоторые из них даже даются ответы.
Хочется, чтобы мы прочитали его вместе: и те, кто уехал, и те, кто остался, и те, кто уехал, а потом вернулся. Должно же у нас быть что-то общее — и что же еще, как не русские буквы?
* внесены в реестр «иностранных агентов»
