Олег Вьюгин: «Либо экономика отомстит, либо политика изменится»

Олег Вьюгин, председатель совета директоров МДМ-Банка, в прошлом – руководитель Федеральной службы по финансовым рынкам, напомнил Slon, что проблемы в экономике начались намного раньше украинского кризиса, рассказал о смысле снижения ключевой ставки и китайских банках, об излишнем укреплении рубля и пожаловался на госбанки.

– Только что завершился Петербургский международный экономический форум. У вас нет ощущения дежавю? Опять много слов про структурные проблемы экономики, плохой инвестиционный климат, Герман Греф, как в прошлом году, немного критикует действующую власть. И ничего не меняется.

– Критика, наверное, в любом случае нужна, это двигатель развития. В Китае, например, я знаю, очень часто критикуют экономическую политику власти. А в Америке вообще опасно быть президентом.

Ничего не меняется? Система госуправления у нас, как я это называю, самодостаточная: она очень плохо реагирует на сигналы снизу. Есть «Открытое правительство», ему говорят: спасибо, вы хорошие вещи заметили, но мы сами знаем, что нам надо. А еще в последнее время, по-моему, политические интересы, внутренние и внешние, ставятся впереди экономики. Такое возможно, но это нереальная, нежизнеспособная модель. Многие ученые, институционалисты, утверждают, что экономические интересы не могут долго игнорироваться во благо политических. Либо экономика отомстит, либо политика изменится.

– В своем выступлении вы упомянули, что проблемы с экономикой в России начались еще во второй половине 2012 года. Что именно?

– Да, именно тогда произошло резкое снижение прироста инвестиций в основной капитал. А затем они вовсе перешли в отрицательную зону (по итогам 2012 года этот показатель вырос на 5,8%, 2013 года – на 0,8%, в 2014-м просел на 2,7%. – Slon).

– А потом случился украинский кризис, санкции, и теперь все неприятности можно объяснять внешними факторами. Наверное, это удобно?

– Политики, конечно, всегда манипулируют. Но, безусловно, внешние факторы сейчас играют огромную роль. Прежде всего ресурсное ограничение. Кстати, некоторые министры, грамотные, тот же [первый вице-премьер] Игорь Шувалов признают, что есть краткосрочные проблемы – шок, внешние факторы, но есть и долгосрочный цикл, который сейчас на спаде.

– Под ресурсным ограничением вы, наверное, имеете в виду невозможность для банков привлекать внешнее финансирование. Кстати, сколько приходилось на фондирование из зарубежных источников раньше?

– По-разному, но до кризиса 2008 года иностранные пассивы достигали, наверное, 20% в общих пассивах банков. Потом доля снижалась. Сейчас это практически ноль. А источниками фондирования сегодня являются депозиты населения и ЦБ, который финансирует кредиты определенного качества.

– А есть ли возможность привлекать финансирование на азиатских рынках?

– Почти нет. Например, китайские банки боятся работать с Россией. Бывают исключения, например, когда тамошнее учреждение дает российскому банку кредит на финансирование приобретения товаров в Китае. Но экспортные кредиты – это не широкая практика.

Почему китайские банки так себя ведут? Есть несколько причин. Во-первых, китайцы никогда подробно не анализировали российский финансовый рынок, банки, заемщиков. Для них это нечто совершенно новое. Во-вторых, крайне негативное впечатление произвел скачок курса прошлой осенью, когда за короткое время рубль упал вдвое. Они говорят: в нормальной экономике такого не бывает. Я лично слышал эту фразу, я работал с китайцами, мы как раз обсуждали один проект. Ну и третья причина, конечно, боязнь давления со стороны американцев. Пятерка крупнейших банков Китая – это крупнейшие банки мира, они очень боятся повредить своей репутации.

– Недавно Центробанк снизил ключевую ставку до 11,5%. Примерно столько же – 10,5% – она составляла 15 декабря, когда ночью ЦБ внезапно повысил до 17%, вызвав шок у бизнеса. Прошло полгода, ставка постепенно возвращается к прежнему уровню. Стоило ли всех пугать?