Главный редактор журнала The New Times Евгения Альбац. Фото: Дмитрий Лебедев / Коммерсантъ
Перед первыми выборами Госдумы в 1993 году во время теледебатов Анатолий Чубайс, представлявший тогда партию власти «Выбор России», эффектно переспорил лидера КПРФ Геннадия Зюганова. Зюганов, описывая ужасы, принесенные в Россию либеральными реформами, привел в пример закрывающиеся металлургические заводы – там гасятся доменные печи, а доменную печь разжечь заново нельзя, только рушить и строить новую, так что это уже не просто кризис, а упадок, который навсегда. Чубайс перебил: «Доменные печи? А вы знаете, сколько сейчас доменных печей работает в Японии? Ни одной! Потому что доменные печи – это прошлый век, японцы отказались от них и производят компьютеры, вот и у нас так же будет». Зюганов с ответом не нашелся, Чубайс победил (на дебатах, не на выборах). Хотя, конечно, это был обман – понятно, что печи могут гаснуть по-разному, и если где-то они гаснут, уступая место чему-то более передовому, то это совсем не значит, что и у нас передовое гарантированно придет на смену доменным печам.
Несложно представить и сейчас дискуссию, построенную по такому же принципу – только вместо печей теперь будет пресса. Оппозиционер скажет, что за путинские годы уничтожены или переформатированы практически все сколько-нибудь нелояльные Кремлю печатные СМИ, а лоялист парирует, что это как раз нормально – бумажная пресса умирает, читатель делает выбор в пользу новых технологий, и бумажная газета или журнал давно превратилась в ненужный архаичный аксессуар, которому место разве что в музее. И даже все как будто верно, но ощущение издевательства почему-то никуда не девается. Оказывается, прогресс может быть полезен как маскировка, скрывающая реальные проблемы – цензурные, политические, социальные.
