Владимир Путин во время заседания Международного дискуссионного клуба "Валдай". Фото: Михаил Метцель / ТАСС
Выступление Владимира Путина на заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» в этом году было заранее анонсировано как «весьма значимое», что породило массу конспирологических версий. Но ни одна из версий не подтвердилась, а само выступление и последующие ответы Путина на вопросы участников не оправдали заявки на значимость – все было узнаваемо и сводилось к повторению уже давно известных стереотипов восприятия Путиным окружающего мира.
У президента была возможность задать контуры российской внешней политики нового срока, но этой возможностью он пока не воспользовался. Видимо, было решено не рисковать с выдвижением каких-то новых идей и не давать оснований считать, что в будущем возможны корректировки курса. Принятый в 2014 году курс на конфронтацию с Западом считается удачным и не подлежащим пересмотру. Максимум где можно проявить гибкость, это в снижении накала и эмоциональности риторики, чтобы не порождать новых опасений в отношении политики Москвы. С этой задачей президент справился.
Путин в самых общих чертах обозначил задачи, которые будут стоять перед будущим президентом России – «сделать Россию очень гибкой» по формам и методам управления и в «высшей степени конкурентоспособной» по внедрению новых технологий, – но что это означает для внешнеполитического курса, пока не очень понятно (вероятно, «технологическая конкурентоспособность» потребует нормализации отношений с Западом, но может означать и «опору на собственные силы»). Заявлен ли тем самым курс на кадровое обновление? И что это означает в условиях, когда российской внешней политикой рулят люди, которым уже далеко за 60 и даже за 70?
