Группа самолетов ВКС, вылетевших из Сирии. Фото: Ольга Балашова / Управление пресс-службы и информации Минобороны России / ТАСС
В сирийской войне есть одна странная закономерность – каждый раз, когда Владимир Путин объявляет о завершении российской военной операции и производит символическое сокращение российской группировки, боевые действия разгораются с новой интенсивностью и даже выходят на новый, еще более опасный уровень. Сирия как будто не отпускает Путина, стремящегося, пока не поздно, как-то выскочить из этой ловушки.
Вот и в этот раз (уже третий с 2016 года), сразу после исторического визита Путина на авиабазу Хмеймим в декабре прошлого года, где он объявил победу российского оружия и отдал приказ начать вывод группировки, война тут же разгорелась с новой силой, а российские усилия по созданию зон деэскалации и снижению насилия за два месяца были обнулены. По данным ООН, только за январь 2018 года в сирийских зонах деэскалации в Идлибе и Восточной Гуте погибло более трехсот мирных жителей, а гуманитарная ситуация в Восточной Гуте приняла катастрофический характер в результате действий сирийского режима.
Разгром ИГИЛ (преимущественно силами американской коалиции) вывел на передний план острые противоречия между всеми участниками сирийского конфликта, которые больше не могут быть смикшированы общей целью уничтожения террористического псевдохалифата. Теперь каждый за себя и инициатива за тем, кто располагает большими наземными силами. Россия таковых в Сирии не имеет, крупную наземную группировку невозможно надежно снабжать, а попытки создать подконтрольные РФ местные сирийские формирования пока не дали необходимого результата, и имеющиеся возможности не идут ни в какое сравнение с иранскими.
Иран же создает все больше проблем для отношений России с Израилем, который на самом высоком уровне провел несколько красных линий: Иран не должен создавать военные базы в Сирии, проиранские вооруженные формирования не должны приближаться к границам Израиля на определенное, согласованное с РФ расстояние, Иран не должен предоставлять тяжелое вооружение ливанской «Хезболле» и не должен создавать в Сирии объекты для производства таких вооружений (ракет малой дальности). Эти красные линии и были нарушены Ираном на прошлой неделе, что привело к самой масштабной военной операции Израиля против Сирии с 1982 года.
Десятого февраля Израиль перехватил и уничтожил в своем воздушном пространстве иранский разведывательный беспилотник и в ответ на нарушение своего суверенитета нанес авиаудар по иранскому пункту управления беспилотниками на авиабазе Т4 в районе Пальмиры, которая также используется и российскими военными. В момент возвращения израильских самолетов сирийская ПВО запустила по ним более двадцати ракет устаревших советских ЗРК С-200 и С-125. Одна из ракет повредила израильский F-16, не успевший снизиться на безопасную высоту, – первая боевая потеря израильских ВВС после ливанской войны 1982 года. В ответ Израиль нанес массированный удар по сирийским военным объектам, выведя из строя половину сирийских средств ПВО всего за два часа. Россия не вмешивалась, ограничившись банальным заявлением МИДа о необходимости соблюдать сирийский суверенитет. И надо иметь в виду, что в условиях российского контроля над воздушным пространством Сирии у Израиля не было возможности провести такую масштабную операцию без предварительного уведомления российских военных.
