Владимир Мединский. Фото: Александр Миридонов / Коммерсантъ
В государственных медиа, перечисляя новых и старых министров, утвержденных в пятницу, Владимира Мединского почти не упоминают; то, что он, как и Ольга Васильева, сохранили свои посты в правительстве (хотя из прежнего министерства Васильевой стало два новых), по-видимому, не является важным поводом для обсуждения. Здешних слушателей и зрителей больше интересуют изменения в «экономическом блоке», и это объяснимо. Государственные медиа, несмотря на всю магию «86 процентов», вынуждены постоянно подыгрывать левым настроениям – то есть внушать аудитории, что в бедности большей части россиян виноваты «экономисты в правительстве». Так, конечно, проще всего – вместо того чтобы объяснять сущностные, принципиальные изменения, которые произошли в России после 1991 года. Но это заигрывание сделало теперь самих пропагандистов заложниками многомиллионной аудитории – которая требует, говоря «а», сказать и «б». При всяком удобном случае, например, слушатели государственных радиостанций интересуются – когда же «мы», наконец, откажемся от «западной экономической модели» и станем жить, как говорил Солженицын, наособицу?
Пропаганда, надо сказать, искусно поддерживает эту иллюзию многие годы – что мечта большинства скоро осуществится, нужно только выучиться ждать. Но назначения в нынешнем экономическом блоке ни о чем таком не свидетельствуют; скорее даже наоборот. С точки зрения этого «левого большинства» сегодня в новом экономическом блоке «одни либералы сменили других» (нужно пояснить, что аудитория провластных медиа «либералами» называет всех, кто живет в реальности – то есть, по крайней мере, считается с мировыми экономическими законами). Назначение нового кабинета министров дает этой аудитории один-единственный по сути сигнал: что в глобальном смысле ничего не изменится – то есть в России в ближайшие шесть лет будут парадоксальным образом «строить капитализм, скрывая это от большинства». Впрочем, и это не является секретом для аудитории. Об этой «игре» догадываются все; сенсация только в том, что большинство соглашается добровольно в эту игру играть по умолчанию. Это и есть схема новой двойной морали, которая, в отличие от советской, не требует даже имитации веры в ее подлинность. А чтобы чуть-чуть обнадежить аудиторию, ей будут настойчиво намекать на «не взятых обратно» Дворковича и Шувалова.
В отличие от массовой аудитории, назначения Васильевой и Мединского волнуют лишь образованную часть общества, условно «жителей больших городов». Эти назначения также являются простым сигналом – что мнение этой части общества власть не волнует вовсе. Одновременно назначения отражают и новую схему идеологии, основные понятия которой описываются не в терминах «базис и надстройка», а, скажем, «нижний и верхний этажи». Разделение бывшего министерства образования на два и возвращение в официальный язык термина «просвещение» (Министерство просвещения теперь будет отвечать за школьное и дошкольное образование, как уже было в советские годы) вписывается в эту двухтактную схему.
