Александр Петриков специально для «Кашина»
Иван Голунов на свободе.
Ивана Голунова отпустил Владимир Путин.
У Владимира Путина дрогнуло сердце. Это главная новость.
Год назад в фильме про Собчака Путин объяснял, почему, вопреки закону, он в 1998 году эвакуировал за границу своего бывшего начальника, которого собирались сажать – Путин говорил, что это был единственный выход, потому что система не имеет обратного хода, и если уголовное дело возбуждено, механизм будет работать, работать и работать, и его не остановить (и дальше про больное сердце, и что если человек болен, то его надо лечить, а не сажать). Люди, знакомые с правоприменительной практикой в путинской России, в этот момент фильма кивали особенно понимающе – ладно Серебренников, но ведь были и Алексанян, и Магнитский, и кого только не было, и это лотерея, а не, скажем, вопрос вины или невиновности; везение в таких вещах – это выйти живым по истечении срока, или выйти по УДО, или по амнистии; выйти без туберкулеза, выйти не с навсегда перепуганными глазами, выйти без опыта «сотрудничества с администрацией». Опции «выйти через четыре дня под аплодисменты всей страны и испуганные всхлипывания министра внутренних дел» до сих пор не существовало. То, чего был лишен Собчак, когда его спасал Путин, то, чего до сих пор были лишены вообще все, досталось, первому в истории, Голунову.
Почему так случилось? Потому что у Путина дрогнуло сердце. Почему оно дрогнуло?
(Хорошо, что не нужно объяснять, почему именно у Путина; дело Голунова стало политическим в первые же часы, и политическим до такой степени, что ни один человек даже одним уровнем ниже, чем первое лицо, не мог взять на себя ответственность за его дальнейшее развитие. О конечном решении «политического руководства страны» говорит и Дмитрий Муратов, участвовавший в переговорах с властями о Голунове).
