Похоже, что идея о спасительности стратегии нулевых эмиссий (net zero) становится главенствующей в мировой экономике. Цели по снижению выбросов парниковых газов были закреплены большинством стран в Парижском соглашении 2015 года и менее чем за 6 лет они превратилось в один из самых быстрорастущих корпоративных трендов со времен первой промышленной революции. Количество правительств и корпораций, ставящих своей целью достижение углеродной нейтральности, неумолимо растет – в 2019 году верности концепту присягнуло 16% глобальной экономики, сегодня это уже две трети источников мирового ВВП. Для России, например, Минэкономразвития разработало несколько планов снижения эмиссий, и самый интенсивный подразумевает снижение на 48% к 2050 году (до 1,6 млрд тонн эквивалента СО2).
Однако исследователи указывают на недостатки концепции углеродной нейтральности, подразумевающей комбинацию непосредственно снижения выбросов и технологии негативных эмиссий. Особенно достается нефтяным и газовым компаниям, которые готовы платить за углеродные квоты. Но, желая вписаться в тренд, такие крупные игроки как Amazon, Delta Airlines, Nestle, NASCAR способны приблизить создание мультимиллиардного рынка для одной из наиболее противоречивых тактик по снижению парникового эффекта.
Часто сомнения относительно способности претворить углеродно-нейтральные цели в жизнь превращаются в критику самого концепта. Эко-икона Грета Тунберг, например, заявила, что «эти далекие цели» призваны «показать, что мы якобы действуем, в то время как никаких перемен не происходит». В апреле 2021 года в издании The Conversation трое ученых опубликовали статью довольно скептического настроя. Они считают, что изначально хорошая идея на практике способствует укоренению веры в техногенное спасение, а люди больше не чувствуют необходимости сокращать выбросы уже сегодня.
Ученые пришли к выводу о том, что увлеченность концепцией привела к настроениям «сжигай сейчас – плати потом», которые только способствуют росту эмиссий. Это, по их мнению, угрожает природе: увеличивает риск дефорестизации, и значительно увеличивает риск деградации и опустынивания в будущем. Действительно ли стратегия нулевых эмиссий так утопична? Можно ли доказать обратное?
"Однако ученые уверены, что любые «спасительные» технологии должны рассматриваться лишь как крайнее средство, как сиденье пилота, «способное катапультировать человечество подальше от быстрых и катастрофических изменений окружающей среды»."
Какой смысл в этом самообмане? Очевидно же, что мы просто потеряем время на этих мечтаниях о стремительном сокращении выбросов всей планетой, и результатом будет лишь то, что, когда припечет, все эти технологии, которые *по-настоящему*, а не на словах, решат проблему, надо будет разрабатывать и реализовывать в спешке. Впрочем, когда было по-другому? Зато сейчас - как хорошо, бюджеты пилят на "зеленые" проекты, у граждан воспитывается чувство вины за то, что они неправильно живут, сплошные плюсы.
Сначала о нулевых выбросах.
Я представляю беседу в Нигерии (население страны – Англия+Франция+Германия вместе взятые). Эмиссар из Европы говорит: «Вы должны в разумные сроки –10-20 лет - прекратить строить новые электростанции на мазуте и закрыть все действующие». И показывает на папку с проектами строительства солнечных электростанций.
Великолепно, но электростанции на мазуте вырабатывают энергию по цене 9 центов за киловатт-час, а солнечные – по 23. А в этой самой Нигерии две трети населения не имеют доступа к электроэнергии, и у них нет холодильников. Кстати, очень бедная страна. Как вы думаете, согласятся в Нигерии на предложение прекратить использовать мазут (он у них свой)?
Шутка, но давайте смотреть правде в глаза. История обратного хода не имеет. Нельзя вернуться к тому состоянию, которое было в первой половине прошлого века. Население планеты с тех пор возросло в четыре раза, и это – в ближайшие сто лет – необратимо. Две трети населения планеты живут в странах, у которых нет денег на декарбонизацию.
Предположим, развитые страны сократят выбросы углекислого газа в атмосферу. Ну и что? Углекислый газ ответственен за 20% парникового эффекта (второй по значимости). Его концентрация за сто лет увеличилась с 0.03% до 0.04% - на треть. Следующим по значимости идёт метан. Его концентрация за те же сто лет увеличилась на 130%. Странно, но бороться с метаном никто не собирается. Хотя, при снижении доли углекислого газа доля метана, естественно, немного возрастёт.
Дальше – больше. Рост концентрации углекислого газа – это процесс с отрицательной обратной связью. В раннем мезозое (привет от динозавров-!) концентрация углекислого газа была что-то около 3%. В 70 раз выше, чем сейчас. Странно, но климатические условия были сопоставимыми.
Так что декарбонизация – это всего лишь бизнес. Ничего личного. Ничего плохого, он приведёт к заметному улучшению экологической ситуации в отдельных районах - не более.
Я что-то не нашел ни одной формулы, которая бы показывала зависимость потепления от концентрации СО2, в масштабах планеты
Теорию динамических процессов в атмосфере пока создать не удаётся. Есть до 30 различных математических моделей, результаты использования которых очень разняться. Поэтому никто на такой вопрос ответить не сумеет. Даже на такой с виду простой вопрос "На сколько парниковый эффект увеличивает температуру земли?" точного ответа нет. От 35 до 39 градусов. Какова доля углекислого газа в парниковом эффекте? Ответ - от 30% до 5%. И так - по любому параметру.
Какова доля углекислого газа в парниковом эффекте? Ответ - от 30% до 5%.
----
видал одного парня, так вот он заявляет что 20%
Различные модели определяют долю парникового эффекта, вызванного углекислым газом значениями 30 - 5%. Наиболее вероятным значением (Lawrence Livermore National Laboratory) является 20%. Его и используют.