Поезд на российско-китайской границе в районе города Маньчжурия. Фото: wikipedia.org
Один из последних могикан «русского мира» Европы, Рюрикович в 33-м поколении 86-летний князь Никита Лобанов-Ростовский побывал недавно в Москве на состоявшейся в Институте востоковедения РАН международной научной конференции по случаю 125-летия Союзного договора между Российской империей и Китаем (Империей Цин). Договор был подписан 22 мая (4 июня) 1896 года в Москве со стороны России министром иностранных дел князем Алексеем Борисовичем Лобановым-Ростовским и министром финансов Сергеем Юльевичем Витте, с китайской стороны – чрезвычайным послом и де-факто тогдашним правителем Китайской империи Ли Хунчжаном, приехавшим на коронацию Николая II. По завершении визита в Москву князь, геолог, известный коллекционер, меценат и общественный деятель русского зарубежья, дал эксклюзивное интервью своему давнему знакомому – китаеведу и автору текстов для Republic Евгению Верлину. Естественно, первый вопрос касался Китая.
– Никита Дмитриевич, так ли я понимаю, что вы, правнучатый племянник «самого удачливого», по мнению Сергея Лаврова, в истории Российской истории министра иностранных дел, фактически инициировали эту конференцию? Чтобы в очередной раз оттенить роль своего рода в истории России?
– Не совсем так. Инициировала конференцию доктор Бэлла Пак, заведующая кабинетом истории и культуры Кореи ИВ РАН, ну а я с удовольствием согласился. Принимая приглашение, я хотел напомнить и россиянам, и китайцам о том, что тогда произошло на самом деле. Китай же после поражения в войне с японцами нуждался в защите против Японии. Как бы болезненно не воспринимали сегодня китайцы этот договор (считая его «неравноправным» и т. д.), остается фактом, что Китайская империя тогда получила, пусть и на короткое время, эту защиту. Так что сегодня Китай не может не согласиться с этой реальностью.
Но меня волнуют в этой связи не только и не столько исторические оценки, сколько геополитическая реальность. Вот какие мысли однажды пришли мне в голову во время авиаперелета из Пекина в Москву. Первые десять минут вы летите до Великой китайской стены, затем два с половиной часа – над полупустынями Монголии, а потом – почти четыре с половиной часа – над Сибирью. Из иллюминатора над Сибирью виднеются только леса, изредка озера и реки и периодически огоньки нефтяных буровых. А когда летите ночным рейсом из Москвы в Пекин, то по китайскую сторону Амура видите множество освещенных больших населенных пунктов, а по левую, российскую, сторону реки вы почти никаких огоньков не наблюдаете.
– А что вы тем самым хотите сказать?
– Это очень просто и наглядно показывает, что Сибирь почти пустая, зато по другую сторону находится страна развитая и перенаселенная. И при этом китайцы сегодня печатают «исторические» карты, на которых Байкал называется «нашим северным морем», а Сибирь – «нашей северной территорией». А раз такие карты с показанными на них «отторгнутыми территориями» печатаются и распространяются в Китае, это означает, что свою позицию в «русском вопросе» китайцы даже не пытаются маскировать, скрыть свои территориальные претензии. И это наводит меня на мрачные мысли: ведь Адольф Гитлер, находясь почти сто лет назад в тюрьме, писал в «Майн кампфе» о намерении заполучить обширные территории на Востоке, о том, как он будет завоевывать и закабалять Россию и другие славянские страны, делая из них источник продовольствия для Германии.
– То есть вы имеете в виду, что китайцам тоже нужно жизненное пространство, отсюда и все эти учебники и карты с «утраченными территориями», отторгнутыми, по их убеждению, по «неравноправным договорам» с Россией, среди которых и договор 1896 года.
– Да, именно так.
Примирения все еще нет
