Сцена из спектакля Кирилла Серебренникова "Черный монах". Театр Thalia (Берлин)
Christophe Raynaud-Delage
Самый престижный международный театральный фестиваль — Авиньонский — впервые позволил российскому режиссеру открывать конкурсную программу. Впрочем, назвать Кирилла Серебренникова российским режиссером уже как-то не поворачивается язык — избавившись наконец от судимости и получив обратно загранпаспорт, Серебренников уехал из России, став окончательно европейским режиссером. «Черного монаха» он репетировал с актерами гамбургского театра «Thalia» еще будучи затворником — по зуму. В этом году «Thalia» должен был приехать с гастролями в Москву и показать «Черного монаха» на сцене Гоголь-центра. Надо ли говорить, что гастроли отменены. Как, впрочем, отменен и сам Гоголь-центр.
«Черный монах» — одно из самых загадочных произведений Чехова. Исследователи всегда на всякий случай обходили эту повесть стороной, не очень понимая, как ее комментировать — кому-то сюжет казался слишком плоским, кому-то — наоборот — отягощенным множеством смысловых пластов. Негласно все сводилось к общему так и не заданному вопросу: «А что это было и для чего?» Некоторые особо отважные исследователи Чехова, особенно среди его современников — не самых больших поклонников, — плотоядно намекали, что образ главного героя, спятившего философа Андрея Коврина, Чехов писал практически с себя.
