Илья Яшин во время одного из заседаний суда

Илья Яшин во время одного из заседаний суда

Фото: Sergey Petrov / news.ru via globallookpress.com

Завтра, 19 апреля состоится рассмотрение апелляции на приговор Илье Яшину, которому назначили 8,5 лет лишения свободы по делу «о фейках в отношении российской армии по мотивам политической ненависти». После вступления приговора в силу политика этапируют в колонию общего режима. По словам его адвоката Михаила Бирюкова, это может быть ИК в городе Покрове Владимирской области, которую называют «колонией для политических». Незадолго до апелляции Фарида Курбангалеева передала Яшину вопросы, в ответах на которые он рассказал, что увидел и что переосмыслил в неволе, как относится к конфликтам внутри оппозиции и перестановкам в ФБК (российская власть считает эту организацию экстремистской), что думает о переменах в Алексее Навальном и какой видит Россию в будущем.

«Некоторые арестанты шутят, что небольшой уголовный срок сейчас — это возможность пересидеть опасные времена, избежав мобилизации»

Незадолго до ареста вы говорили, что не хотите за решетку, но еще меньше хотите покидать свою страну. Сейчас, когда вы уже за решеткой, вы не жалеете о своем выборе?

— Откровенно говоря, никакого выбора у меня и не было. Разумеется, я рефлексировал накануне ареста, слушая советы о том, что надо спасаться, надо бежать из страны. Но всерьез я возможность эмиграции никогда не рассматривал. Просто не представлял себя за границей, и все во мне протестовало против отъезда. Хорошо понимаю, что, если бы я оторвал себя от своей страны, мне было бы невыносимо, я стал бы несчастным и потерянным человеком.

Нет, я ни о чем не жалею. Поступил так, как считал правильным. Моя совесть чиста, я в гармонии с собой. Знаю, что впереди еще много испытаний. Меня ждут этап и колония, где более суровые условия. Но воспринимаю это все как путь, который надо просто пройти, сохранив себя и чувство собственного достоинства. Не я первый. И, к сожалению, не я последний.

— Что самое тяжелое и самое страшное в тюрьме?

— В тюрьме тяжелая и гнетущая атмосфера, которая словно пытается вытянуть из тебя жизнь. У многих людей совершенно потухшие глаза, они быстро стареют. Смотришь на человека — вроде бы совсем уже дед, на вид ему за 70. А потом выясняется, что недавно этот «дед» отметил 50-летний юбилей. Просто сидит уже четвертый год и совсем потух.

Но самое страшное — это обыденность зла. Ты знакомишься с кем-то на сборке или в «столыпинском» вагоне, у вас завязывается непринужденная беседа. И человек вроде приятный, и разговор душевный. Думаешь: ну вот за что его посадили? Наверняка какая-то ошибка. Спрашиваешь — оказывается, он убил свою мать. Или зарезал друга в драке. Или сел за руль пьяным и задавил ребенка. Смотришь на него круглыми глазами, а он разводит руками: так, мол, вышло. В такие моменты возникает ощущение, что ты вообще ничего не понимаешь ни в людях, ни в жизни. И от этого осознания прошибает холодный пот.

Как зеки относятся к вам, когда узнают в вас оппозиционного политика?

— С интересом. Бывает, выражают симпатию и поддержку. Встречаются мои подписчики в соцсетях, а среди «экономических» заключенных попадались даже те, кто голосовал и ставил за меня подписи на выборах.

Но чаще, конечно, люди просят поделиться новостями и прогнозами. Кто-то просит рассказать, что в реальности происходит на фронте, есть ли шанс на мирные переговоры или наоборот — каковы риски ядерной войны. Кто-то интересуется моим мнением по поводу экономической ситуации, спрашивает о вероятности смены власти.

Попадаются и люди, которым я сам задаю вопросы. В тюрьме я познакомился и с заместителями министров, и с генералами, и с офицерами ФСБ. Любопытно послушать их мнение о том, как работает государственная система, поскольку я видел ее лишь извне, а они находились внутри процессов. Очень познавательное общение.

В телеграм-канале Яшина регулярно публикуют его рисунки из тюрьмы

Фото: телеграм-канал Ильи Яшина

Сейчас, к слову, со мной в камере сидит мужик, который всего месяц как вернулся с фронта и был арестован за торговлю оружием. Он откровенно говорит о том, что представляет собой наша армия на передовой и в тылу, какова мотивация у бойцов, какие проблемы в частях. Это действительно полезная информация, полученная из первых рук, которая помогает мне лучше разобраться в происходящем.

Как зеки относятся к войне в Украине? Знают ли они о вербовке осужденных, что думают об этом?

— Я почти не встречал в тюрьме людей, которые приветствовали бы эту войну. Таких буквально единицы. Даже мой сосед по камере, еще недавно сидевший в окопе с автоматом, честно признается, что не понимает, за что Россия воюет и какие на самом деле цели у СВО.

Некоторые арестанты шутят, что небольшой уголовный срок сейчас — это вообще благо, поскольку дает возможность пересидеть опасные времена, избежав мобилизации.

Впрочем, не всегда понятно, шутит человек или говорит всерьез.

Что касается вербовки заключенных, то сейчас эта тема уже не так активно обсуждается, а вот прошлой осенью вызывала бурные дискуссии и на тюремных сборках, и в автозаках. По моим наблюдениям, в основной массе арестанты довольно скептически воспринимают возможность получить свободу, подписав контракт с ЧВК. Люди же не дураки и прекрасно понимают, что это билет в один конец, а зеков набирают в качестве пушечного мяса, чтобы завалить их трупами укрепрайоны ВСУ.

Впрочем, я встречал и тех, кто был готов завербоваться. Разделил бы таких зеков на две категории. Первая — это люди, получившие большие сроки и в отчаянии готовые цепляться за любой шанс выйти из-за решетки. Для них война становится чем-то вроде русской рулетки, и они готовы рискнуть жизнью ради выхода на волю. Ко второй категории относятся, как правило, молодые парни из неблагополучной социальной среды, которые сидят за кражи, грабежи и наркотики. У них просто отключается инстинкт самосохранения, когда речь заходит про зарплаты наемников. Война воспринимается как способ заработать, обогатиться.

Что вы переосмыслили за то время, пока находитесь в неволе?

— По-настоящему переосмыслил, пожалуй, ценность времени. На воле часто кажется, что времени у тебя вагон и можно щедро его транжирить. В тюрьме из-за рутины дни становятся одинаковыми и буквально пролетают. И ты ощущаешь, что вместе с ними пролетает жизнь.

Задержание Яшина во время акции протеста в 2017 году

Фото: Evgeny Feldman / Pool / Global Look Press

На самом деле, от таких мыслей легко погрузиться в уныние и сломаться морально. Я такое не раз замечал в окружающих. Иногда арестанты словно впадают в ступор и могут сутками лежать на шконке, глядя в стену. Это пугающее зрелище, которое мотивирует меня сохранять жизненный тонус, разнообразить будни и загружать себя работой. Поэтому я много читаю, пишу, ежедневно отвечаю на письма и вопросы журналистов, регулярно даю себе физическую нагрузку во время прогулок и в спортзале.

В целом я скорее укрепился в своих принципах и в том, во что верю. То, что не убивает, делает нас сильнее.

«Еще в начале нулевых надо было отодвигать в сторону амбиции и гонор, создавать объединенную демократическую партию»

Следите ли вы за тем, как сидят ваши единомышленники?

— Конечно. Когда меня навещают адвокаты, первым делом спрашиваю, не было ли новых арестов и что происходит у других политзаключенных. Иногда даже удается передать кому-то привет и слова поддержки. С некоторыми из арестованных оппозиционеров я пересекался в тюремных продолах и на сборках, рассказывал в соцсетях про их суды, старался как-то помочь и привлечь внимание к их судьбе.

Судя по опыту моих товарищей, в тюрьме сидеть легче, чем в колониях. Условия содержания политзеков в лагерях заметно ухудшаются, местами становятся просто пыточными.

Алексея Навального ломают бесконечным водворением в ШИЗО и подселением к нему зека, который не моется и не пользуется туалетной бумагой. Андрея Пивоварова в Карелии прямо с этапного поезда отправили в ПКТ (помещение камерного типа, с более строгим режимом. — Republic), лишив свиданий, передач, свежего воздуха и ограничив даже в письменных принадлежностях. Над Алексеем Гориновым издеваются, зачитывая его личные письма вслух перед всем отрядом в бараке.

Мы все понимаем, как работает эта система и что ее задача — давить на психику, заставить тебя просить о пощаде и по сути сломать тебя как личность, поставить на колени. Осознаю, разумеется, что и мне все это вскоре предстоит пройти на собственном опыте. Морально настраиваюсь и готовлюсь держать удар. Надеюсь, что убежденность в своей правоте, философское отношение к жизни и ирония помогут мне справиться.

Навальный в тюрьме написал 15 тезисов о войне в Украине. Что думаете о них?

— Мне нравится, что даже за решеткой, фактически в пыточных условиях, Навальный мыслит как государственный деятель и старается найти для страны выход из кризиса. Позиция его мне во многом близка, и сформулированные Алексеем тезисы вполне могут стать основой мирного урегулирования и возвращения России в сообщество цивилизованных стран. Понятно, что не при нынешней власти, но будущему правительству в любом случае придется обсуждать ответственность, которую наше государство будет нести за развязанную Путиным агрессию.

Как вы относитесь к тому, что Навальный пересмотрел свою позицию про «Крым и бутерброд»?

— Я бы не сказал, что Навальный как-то радикально ее изменил. Да, у него была не очень удачная метафора про бутерброд, ставшая поводом для многочисленных спекуляций. Но ведь с первого дня появления в Крыму «зеленых человечков» он прямо называл происходящее незаконной аннексией и нарушением международных обязательств России. То же самое Алексей говорит сейчас.

Что вы думаете о своей собственной позиции по Крыму сейчас? В 2015 году она звучала так: «Первый вариант — возвращение Крыма в состав Украины с гарантией прав русскоязычного населения, с широкой автономией. Второй — сохранение Крыма в составе России с определенной экономической компенсацией Украине. Но чтобы это решение было принято украинской стороной. Третий — формирование в Крыму некоего государственного образования, на которое распространялся бы суверенитет и России, и Украины». Вам не кажется, что вы недооценивали опасность «русского мира» и сами несли имперские нарративы?

— Ничего себе! Лихо вы формулируете вопросы! В империализме меня еще, кажется, никто не обвинял. Ну серьезно, где я и где империализм? Напомню, что в 2015 году я представил в Москве, Киеве, Брюсселе, Париже и других мировых столицах доклад под названием «Путин. Война». Начинал писать этот доклад Борис Немцов, но в феврале он был убит, и заканчивал работу я. Этот документ собрал воедино многочисленные доказательства того, что именно Владимир Путин в 2014 году развязал войну на востоке Украины, отправляя туда оружие, «отпускников», а также регулярные части российской армии. Крыму в докладе была посвящена отдельная глава, в которой я дал честную оценку незаконному захвату полуострова и в деталях описал механизм аннексии.

Презентация исследования Бориса Немцова «Путин. Война»

Фото: Photoagency Interpress / Russian Look / Global Look Press

При этом тогда казалось, что еще можно найти мирный и дипломатический выход из кризиса. Все искали такой выход, включая европейских лидеров и украинское руководство, которые садились с Путиным за стол переговоров в Минске. И я, и мои товарищи, мы тоже старались найти решения, которые позволят избежать эскалации и сохранят человеческие жизни. В этом и заключается работа политиков: искать выход из критических ситуаций.

Недооценивал ли я угрозу так называемого «русского мира»? Конечно, недооценивал. Как, наверное, и практически все мировое сообщество.

Кому могло прийти в голову, что Путин устроит на территории Европы крупнейшую войну со времен Второй мировой, с сотнями тысяч жертв и миллионами беженцев? Думаю, даже для многих обитателей Кремля такая отмороженность стала шоком. Ваш упрек, впрочем, справедлив, и я не хочу оправдываться. Уже тогда мы должны были понимать, кто такой Путин и на что он способен. Но судя по всему, действительно понимал это только Борис Немцов, который за несколько месяцев до своей гибели дал Путину лаконичное и жесткое определение.

Что вы думаете об «Оскаре» документального фильма «Навальный» и как относитесь к тому, что на Юлию и детей Навального обрушилась невероятная волна хейта?

— Думаю, что фильм заслужил такую высокую награду. Человек оказывается в состоянии комы после покушения, практически восстает из мертвых и указывает пальцем на своих убийц. Не каждый сценарист такое придумает, а тут реальная жизнь!

По поводу волны хейта, окатившей семью Навального… Я не очень понял, чем жена и дети Алексея разозлили «прогрессивную общественность». Адвокаты говорили, что, по мнению комментаторов, у них вроде как была слишком яркая одежда на церемонии? Ну, не знаю… Мне прислали мартовский номер «Собеседника» по почте, там на первой полосе как раз Юля и Даша с оскаровской статуэткой. Выглядят обе прекрасно, и что в этом плохого? Они должны были в трауре что ли прийти? Наоборот, я считаю, надо улыбаться, сохранять жизнелюбие и оптимизм назло врагам. Я к этому, кстати, призывал в своем последнем слове на суде. Потому что если мы скиснем, нас очень быстро раздавят.

Что вы думаете о зачастую негативном отношении украинцев к любым российским политикам, даже оппозиционным?

— Не стану лукавить: меня расстраивает такая категоричность. В реальности среди российских политиков, да и вообще в нашем обществе, много людей, которые в ужасе от этой войны. Но кому это сейчас можно объяснить? С территории нашей страны идут колонны танков, летят ракеты, уничтожающие целые города. Понятно, что для украинцев сейчас нет полутонов. Они всех нас винят в том, что мы допустили агрессию своего правительства против их родины. Наверное, если бы Россия стала жертвой такого же нападения, большинство из нас испытывали бы похожие эмоции.

Очевидно, что шрам от этой войны останется в отношениях наших народов надолго.

Но все войны рано или поздно заканчиваются. Власть в России сменится, и однажды мы начнем разговаривать.

Россия и Украина всегда будут соседями, нам жизненно необходимо выстраивать добрые отношения, основанные на взаимном уважении суверенитета и территориальной целостности наших стран.

Как вы относитесь к решению Леонида Волкова покинуть пост главы «Фонда борьбы с коррупцией»? И что вообще думаете о его несколько беспринципном поведении в истории с подписями в защиту Авена и Фридмана?

— Во-первых, я не считаю Леонида Волкова беспринципным. Вы часто слышали от российских политиков фразу «Я допустил ошибку и поэтому оставляю свою должность»? Мне кажется, это как раз поведение человека, имеющего принципы и готового нести ответственность за свои поступки.

История с подписями и их аннулированиями показалась мне странной, я так и не понял мотивацию этих решений. Жалею, что у меня нет возможности поговорить с Леонидом и спросить его о деталях. Но, по-моему, ФБК показал неплохой пример, как можно цивилизованно выйти из конфликтной ситуации, сохранив лицо.

Дарья Навальная и Леонид Волков получают премию имени Сахарова в Европарламенте

Фото: Panoramic / Keystone Press Agency / Global Look Press

И хочу обратить внимание, что Навальный создал действительно сильную команду. Сложение Волковым полномочий не привело к развалу организации. Его позицию спокойно могли бы занять и Жданов, и Ярмыш, и Шаведдинов, и Албуров… В ФБК целая плеяда людей с отличными организационными и публичными навыками, которые прошли огонь и воду. Ну а Мария Певчих, возглавившая в итоге фонд, вообще умница и красотка. Уверен, она классно справится со своей новой работой.

Что вы думаете о разрозненности и бесконечных срачах внутри российской оппозиции?

— Я думаю, что многие люди просто устали и выгорели эмоционально. Внутри копится раздражение от ощущения безнадеги и бессилия. Зачастую зло срывают на своих. По-человечески это все понятно: живые люди, стресс, эмоции… Однако надо все же с этим как-то завязывать.

Есть, кстати, несложный, но эффективный способ, как снизить собственную вовлеченность в конфликты и то, что вы, Фарида, называете «срачами». Представьте, что вы увидели в соцсетях что-то вызывающее резкий приступ гнева. Ваш гнев понятен и справедлив, но не спешите сразу строчить комментарий и риторически уничтожать оппонента. Возьмите паузу на час-полтора, выпейте ромашковый чай, погладьте кота, позвоните любимому человеку… Скорее всего, когда вы снова вернетесь за клавиатуру, писать злобный комментарий уже не захочется.

Важно помнить, что сейчас каждая публичная разборка между противниками войны — это не просто выяснение отношений, но и усиление тех, кто развязал агрессию. Так что выдыхайте, друзья. Давайте лучше вместе понаблюдаем, как Пригожин, Шойгу и Гиркин друг другу кувалдами грозят.

Как вы думаете, когда российская оппозиция проиграла режиму? Это ведь произошло не 24 февраля 2022 года, а раньше?

— Да я бы вообще не называл это игрой. Что это за игра такая, когда ты садишься за шахматный стол, а тебе выкручивают руки, надевают на голову мешок и начинают бить ногами? Что это за игра, когда одного лидера оппозиции демонстративно расстреливают, другого травят боевым ядом, а всех, кто не успел или не захотел эвакуироваться, распихивают по тюрьмам? И что надо делать, чтобы победить в этой игре? Где почитать правила соревнований?

Но я понимаю, о чем вы говорите. И признаю, что оппозиция допустила много ошибок.

Еще в начале нулевых надо было отодвигать в сторону амбиции и гонор, создавать объединенную демократическую партию.

На каждых президентских выборах нужен был единый оппозиционный кандидат и понятная процедура его определения. Нужно было гораздо раньше делать ставку на массовость, избавляться от «элитарной спеси» и снобизма, работать с профсоюзами… Все ошибки, просчеты и недоработки очевидны. И я один из тех, кто несет за них ответственность.

Дочь первого президента России Татьяна Юмашева и бывший руководитель администрации президента Валентин Юмашев

Фото: Komsomolskaya Pravda / Global Look Press

Но важно понимать: даже если бы этих ошибок не было, совсем не факт, что в рамках путинской системы оппозиция добилась бы успеха, а власть в Кремле мирно бы сменилась. Ведь, по сути, в России уже почти четверть века действует самая настоящая военно-полицейская хунта, готовая удерживать власть силой и вообще любыми средствами. Так что большой привет здесь нужно передать ельцинской семье и конкретно Татьяне Дьяченко и Валентину Юмашеву, которые в 1999 году фактически контролировали принятие ключевых политических решений и буквально вручили власть чекистам в обмен на гарантии личной безопасности. По сути, променяли страну и ее будущее на собственные шкурки.

«Диктатору могут простить многое — и жестокость, и коррупцию, и самодурство. Но диктатору не прощают слабость»

Вы говорили, что когда Путина не станет, «полтора-два года» пробудет режим силовиков, а потом начнется «широкая общегражданская волна протеста». Но пока нет предпосылок даже для исчезновения Путина. Как это может произойти?

— Предпосылок как раз хватает. За минувший год Путин из «гаранта стабильности» превратился в человека, который портит жизнь всем и не устраивает никого. Все его окружение, сотни чиновников под санкциями. Олигархи лишились многомиллиардных активов и привычного комфорта. Обычных людей ловят на улицах и отправляют умирать на фронт по мобилизации либо вынуждают эмигрировать. Нарушены все социальные договоры, все негласные правила и понятия, на которых годами держался путинский режим.

Вполне вероятно, что ситуация бы снова стабилизировалась, если бы в результате своей авантюры Путин одержал убедительную победу. Если бы в соответствии с его планами удалось стремительно разгромить ВСУ, вынудить Зеленского бежать из Украины, а на его место в Киеве посадить какую-нибудь кремлевскую марионетку. Но вместо обещанной победы он втянул Россию в кровавую канитель, которая несет разорение, множит риски и лишает всех уверенности в завтрашнем дне.

Обнажились проблемы армии, из-за чего даже у сторонников Путина возникает чувство национального позора. В воздухе все отчетливее запах поражения.

Да еще и перспектива международного трибунала маячит, и понятно, что такого сценария много кто в Кремле и Белом доме всерьез опасается. Это уже не шуточки.

Итогом первого года войны стало шоковое, депрессивное, крайне подавленное состояние элит. Слитый в сеть эмоциональный разговор Иосифа Пригожина и олигарха Ахмедова — яркое тому подтверждение. Уверен, что похожие оценки и эпитеты сейчас в голове почти у всех, кто столкнулся с санкциями и лишился активов.

Да и в силовых структурах полный бардак. Минобороны, ЧВК и кадыровцы борются друг с другом так яростно, что иногда, кажется, забывают про украинцев. А Путин просто не в состоянии пресечь эти распри и самоустраняется от проблемы.

В обществе же на этом фоне объективно растет разочарование. Из-за отсутствия обещанных успехов, а также социальных проблем, спровоцированных войной, зреет глухой протест, который даже в Кремле оценивают в 35%.

Диктатору могут простить многое — и жестокость, и коррупцию, и самодурство. Но диктатору не прощают слабость. Путин, очевидно, подавился Украиной, разрушив собственный образ великого стратега и победителя. Да, пока недовольство элит и раздражение народа не трансформировались в политическую волю. Но я полагаю, что это вопрос времени и обратный отсчет запущен.

Как вы представляете свое освобождение и освобождение других оппозиционных политиков? Как это произойдет технически?

— Такие вещи сложно прогнозировать, но обычно оппозиционеры выходят на свободу в результате политической амнистии. Она неизбежна, если власть в России сменится. Причем даже в том случае, если Путина сменит кто-то из его окружения. Если президентское кресло не займет какой-нибудь экзотический преемник вроде Кадырова или Пригожина, что практически исключено, он будет заинтересован в налаживании диалога с мировым сообществом и в смягчении санкций. Подозреваю, что без амнистии никакого диалога не будет.

Политики Илья Яшин, Владимир Кара-Мурза и Андрей Пивоваров сейчас арестованы. На Евгения Ройзмана возбуждено уголовное дело

Фото: Hannah Wagner / dpa / Global Look Press

Вообще, практика политических амнистий существовала и в советские времена. Недавно амнистия была проведена в Иране, где на свободу вышли сотни участников акций протеста. Даже Лукашенко выпускал из тюрем своих оппонентов, пытаясь что-то выпросить взамен у Евросоюза.

Кстати, не исключаю, что амнистия в России возможна и при Путине. Если война в том или ином виде закончится мирными переговорами, то одним из пунктов повестки вполне может быть вопрос об освобождении из-за решетки людей, которых посадили за критику российской агрессии.

Вам дали 8,5 года — это довольно много по меркам одной жизни. Допускаете ли вы, что придется отсидеть этот срок полностью? Как думаете, для чего вам этот опыт?

— Это не «довольно много», а чудовищно много.

Помните себя в конце 2014 года? А теперь представьте, что вашу жизнь с того момента и по сегодняшний день просто вырезали.

Ничего не было, только камеры, сборки, этапы, бараки. Вот что такое 8,5 года несвободы. Не секрет, что в России суды часто дают меньшие сроки убийцам и грабителям.

Но да, я понимаю, что мне, возможно, придется отсидеть весь этот срок. Всегда это понимал. Такую мысль сложно принять, и, разумеется, я надеюсь на лучшее. Но морально готовлю себя к тому, что свободу увижу лишь в 2030 году. Верю, что даже это меня не сломает. Однажды я все равно отсюда выйду и точно буду сильней и мудрей, чем в день ареста. Не сомневаюсь, что еще много чего успею в своей жизни.

Есть ли у России совместное будущее с Чечней? Может ли Россия потерять часть своих регионов и как вы к этому относитесь?

— Риск расползания России существует, и связан он в первую очередь с так называемым эффектом пружины. Двадцать четвертый год Путин проводит политику жесткой централизации, забирая у регионов все больше полномочий, политических прав, налогов, природных ресурсов. Все вопросы, включая самые мелкие, приходится решать через московские кабинеты. Помню, как Никита Белых в бытность губернатором [Кировской области] жаловался мне, что рабочее место у него не в Кирове, а в приемной Минфина, где приходится выпрашивать подачки на развитие области. Сейчас же повсеместной практикой стало назначение губернаторами преданных Путину варягов, включая его личных телохранителей. И выборы мэров заодно почти везде отменили.

Презентация доклада Яшина «Угроза национальной безопасности» в 2016 году

Фото: Photoagency Interpress / Global Look Press

Понятно, что в случае серьезного кризиса власти в Москве сдавленная Кремлем пружина резко разожмется. Это приведет и к росту сепаратизма, и к попыткам обособиться, и в целом к центробежному тренду на местах. Ключевое значение здесь будет иметь реакция будущего российского правительства. Попытка удерживать регионы силой и угрозами приведет к кровавым столкновениям, гражданской войне и развалу страны.

Если же Москва предложит регионам честный договор и фактически переучредит федеративное устройство, то мы выйдем из этого кризиса с окрепшей и обновленной страной.

Да, в регионах будет своя сильная власть, больше денег останется в местных бюджетах, начнет активнее развиваться самоуправление. Но ничего страшного здесь нет: нормальные федерации так и работают. Регионы и республики сосуществуют в рамках единой страны, потому что им это выгодно и потому что центр дает им мотивацию, а не угрожает и не высасывает все соки.

Развитие федерализма, кстати, поспособствует и реанимации нашей публичной политики. Например, сильные региональные лидеры, хорошо проявившие себя в должности губернаторов, станут вполне перспективными кандидатами на президентский пост. Это поспособствует конкуренции, и больше не будет возникать вопрос «Если не действующий президент, то кто?».

Но Чечня здесь стоит особняком, и я понимаю, почему вас отдельно интересует эта тема. В отличие от других регионов, Чечня сегодня превратилась по сути в независимое государственное образование, созданное Кадыровым при попустительстве федерального центра и лишь формально сохраняющее статус российского региона. При этом лояльность со стороны населения республики Рамзан поддерживает через страх и репрессии. Думаю, если новое правительство РФ предложит народу Чечни освобождение от диктатуры Кадырова и выгодную для республики интеграцию в федеративную систему, это будет принято на ура. Не сомневаюсь, что найдем общий язык.

Вы сами могли бы баллотироваться на пост президента?

— У меня нет таких амбиций. Но, может, когда-нибудь и появятся.

Вы все еще верите в «прекрасную Россию будущего»?

— Россия либо станет свободной, мирной и счастливой. Либо просто исчезнет с карты под грузом внутренних противоречий и напряженностей, подобно СССР. Миссия нашего поколения в том, чтобы навести порядок в своем доме и не допустить второго сценария. Верю, что мы с этим справимся.