Достоевский. Фрагмент портрета работы Василия Перова, 1872
Националистические и антисемитские воззрения Достоевского до сих пор вызывают недоумение у многих читателей и критиков. Как мог создатель «Братьев Карамазовых» быть автором оскорблений в адрес евреев в «Дневнике писателя»? Как этот христианский гуманист мог допустить националистические выпады в романе «Идиот»?
Американская исследовательница Сьюзан Макрейнольдз, автор книги «Экономика спасения и антисемитизм Достоевского» (русский перевод выходит в издательстве Academic Studies Press / Библиороссика) показывает, как юдофобские взгляды великого писателя стали развитием его неприязни к европейской «меркантильной» цивилизации.
Эта неприязнь, по мнению Макрейнольдз, во многом стала следствием личных обстоятельств Достоевского: изначально Европа стала для писателя-игрока чем-то вроде территории добровольного изгнания, местом спасения от кредиторов. А смерть дочери Софьи (она скончалась в Женеве в возрасте трех месяцев) связала отвращение Ф. М. к Европе с темой страдания детей («слезинкой ребенка»), столь важной в творчестве Достоевского.
«К концу жизни Европа превратилась для него в место финансовой или медицинской ссылки, где беспринципные евреи, «ожидовившиеся» немцы и зрелище страдающих детей мешают ему работать и где Россия и его собственные дети сливаются воедино как отсутствующие объекты тоски и источник его творческой силы. Смерть первого ребенка в Женеве глубоко повлияла на восприятие Достоевским Запада как злонамеренной силы, преследующей его, а также активизировала мучительное чувство вины за то, что он сам стал жертвой своих иждивенцев, жены и ребенка. Он считал, что Соня умерла из-за его собственной несостоятельности и отсутствия надлежащего ухода со стороны швейцарских врачей; если бы они были в России, пишет он, она была бы все еще жива».
С любезного разрешения издательства публикуем отрывок из главы «Дизраэли и Бог-купец: жертвы и злодеи, евреи и Европа», описывающий «дрейф» Ф. М. от нелюбви к Европе к самому махровому антисемитизму.
Дисклеймер: неприличное слово на букву «ж» употребляется в данном тексте исключительно в составе цитат из сочинений великого русского классика.
