Достоевский. Фрагмент портрета работы Василия Перова, 1872
Националистические и антисемитские воззрения Достоевского до сих пор вызывают недоумение у многих читателей и критиков. Как мог создатель «Братьев Карамазовых» быть автором оскорблений в адрес евреев в «Дневнике писателя»? Как этот христианский гуманист мог допустить националистические выпады в романе «Идиот»?
Американская исследовательница Сьюзан Макрейнольдз, автор книги «Экономика спасения и антисемитизм Достоевского» (русский перевод выходит в издательстве Academic Studies Press / Библиороссика) показывает, как юдофобские взгляды великого писателя стали развитием его неприязни к европейской «меркантильной» цивилизации.
Эта неприязнь, по мнению Макрейнольдз, во многом стала следствием личных обстоятельств Достоевского: изначально Европа стала для писателя-игрока чем-то вроде территории добровольного изгнания, местом спасения от кредиторов. А смерть дочери Софьи (она скончалась в Женеве в возрасте трех месяцев) связала отвращение Ф. М. к Европе с темой страдания детей («слезинкой ребенка»), столь важной в творчестве Достоевского.
«К концу жизни Европа превратилась для него в место финансовой или медицинской ссылки, где беспринципные евреи, «ожидовившиеся» немцы и зрелище страдающих детей мешают ему работать и где Россия и его собственные дети сливаются воедино как отсутствующие объекты тоски и источник его творческой силы. Смерть первого ребенка в Женеве глубоко повлияла на восприятие Достоевским Запада как злонамеренной силы, преследующей его, а также активизировала мучительное чувство вины за то, что он сам стал жертвой своих иждивенцев, жены и ребенка. Он считал, что Соня умерла из-за его собственной несостоятельности и отсутствия надлежащего ухода со стороны швейцарских врачей; если бы они были в России, пишет он, она была бы все еще жива».
С любезного разрешения издательства публикуем отрывок из главы «Дизраэли и Бог-купец: жертвы и злодеи, евреи и Европа», описывающий «дрейф» Ф. М. от нелюбви к Европе к самому махровому антисемитизму.
Дисклеймер: неприличное слово на букву «ж» употребляется в данном тексте исключительно в составе цитат из сочинений великого русского классика.
"я думал, отправляясь прожить за границей года два, написать роман, продать, нажить денег"... какие высоко моральные помыслы, совсем не те, что у окружающих!
Можно было бы понять все его морализаторство, если бы он, фигурально выражаясь, изгоняя торговцев из храма, и стремясь написать нечто вроде проповеди, открывающей глаза человечеству, отдавая всего себя людям, не требуя взамен ни денег, ни награды, сам не опускался до уровня критикуемых им. А так получается талантливый и неутомимый сочинитель (17 томов), бесстрашный обличитель зла (чего стоит роман Бесы!)... с мещанским уклоном и таким же скособоченным сознанием, как и декабристы, которые провозглашали стремление к свободе но отнюдь не торопились освобождать своих крепостных.
Впрочем, давно известно, что деятелей искусства надо принимать за тех, кем они являются, а не за философов, идеологов, проповедников или наставников. Они, как говорил Пушкин, среди людей ничтожных мира быть может всех ничтожнее..., и ведут себя отнюдь не в соответствии с их собственными воззрениями. Что не должно мешать почитателям их таланта наслаждаться их произведениями, не пытаясь, конечно, воспринимать все написанное буквально.
Состояние тогдашней медицины, Достоевский требовал невозможного
Отвратительный человек был.
Достоевский изначально был достойным человеком, но царский режим его сломал и превратил в фашиста и черносотенца. Несмотря на талант, творчество его никуда не годится, ибо отравлено человеконенавистнической идеологией.
Скорее, все с точностью до наоборот. Сначала был обуреваем красивыми идеями, потом преодолел их и разоблачил в одном из своих самых сильных романов, ставшим свидетельством разложения и аморальности революционных движений. Именно тогда стал достойным человеком, после каторги. А сломила его тяжелая работа, продолжительная болезнь и неуемная страсть. Фашистом он никогда не был, русофил это другое. К погромам тоже не призывал, наоборот, вот цитата из Арзамаса.
О проблемном отношении Достоевского к евреям первыми начали говорить его читатели в 1870-е годы, когда он работал в журнале «Гражданин» и публиковал там главы из своего «Дневника писателя». Собрав негативные отзывы, он написал текст «Еврейский вопрос», чтобы разъяснить свою позицию. Он считал, что евреи высокомерно, со «скорбной брезгливостью» относятся к «коренному населению» — так он называл русских. Ему не нравилась «жидовская идея» накопительства, и он не мог думать о проблемах еврейского народа, когда слишком многие люди в стране находились в таких же, а то и в худших условиях. Статью он закончил пожеланием «полного расширения прав еврейского племени», но при обязательном условии: евреи должны доказать свою способность «принять и воспользоваться правами этими без ущерба коренному населению»
Бесы - это гнусная пропагандистская дрянь, а никакой не роман
Сталину он тоже не понравился. Роман был запрещен до 1957 года.
Какой там «секрет русской души», о котором вопрошает здесь комментатор! Никакого секрета Достоевский не открыл. Просто человек болен был, неврастеник ужасный, к тому же игрок, подверженный разным страстям, писатель, однако, хороший. Философ, правда, слабый.
Неужели, это секрет "русской души"!?