Бойцы Вьетминя поднимают флаг ДРВ над остатками французских фронтов в Дьенбьенфу, 7 мая 1954 года. По одной из версий — это постановочный кадр для советского фильма «Вьетнам» (1955) режиссёра Романа Кармена
Фото: Wikipedia / Vietnam People's Army Museum System
Франция — для многих поколений жителей Земли эта страна ассоциируется с лозунгом «Свобода, равенство, братство». Родина Великой революции, одна из первых республик в Европе, создательница декларации прав человека. Французов как нацию исторически принято ассоциировать со всем гуманным, прогрессивным и продемократическим. Тем удивительнее, что после Второй мировой именно Франция больше других держав Старого Света показала упорства в отстаивании своей колониальной империи.
«Без империи Франция была бы не более чем освобождённой страной, благодаря империи — стала державой-победительницей». Эти слова, сказанные летом 1945 года, принадлежат вовсе не зигующему националисту или патрицию-консерватору, а сенатору от центристской Радикальной партии Гастону Моннервиллю — темнокожему выходцу из Гвианы и внуку освобождённых рабов.
В те годы французы самых разных взглядов не верили, что у Четвёртой республики есть будущее без колоний. И попытки отстоять одно из самых ценных владений, Французский Индокитай, обернулись для Парижа затяжной, бесславной и, в итоге, проигранной войной. В ретроспективе конфликт 1946–1954 годов будто оттенила собой более масштабная вторая, уже «американская», война во Вьетнаме. Но это тот случай, когда без одного события не случилось бы и другого.
Изначально США желали оставить Индокитай французским едва ли не сильнее самих галлов, не жалея для этого никаких средств. На словах представители Вашингтона даже не исключали возможности устроить во вьетнамских джунглях новые Хиросиму с Нагасаки. К счастью, дальше прожектов эти намерения не зашли.
Исправление галлов и двунадесяти языков
Первые дни мая 1954 года не предвещали ничего хорошего для остатков колониальных войск в Дьенбьенфу. В местечке, затерянном на севере вьетнамо-лаосской границы, французские солдаты из последних сил держали круговую оборону от наступавших полчищ прокоммунистического движения Вьетминь.
Впрочем, считать оборонявшихся «французами» можно было весьма условно. В Дьенбьенфу, как и в других битвах Индокитайской войны, Париж выставил политэтничное по составу войско. Там с разной степенью стойкости дрались не столько собственно французы, сколько вьетнамцы-лоялисты, выходцы из Сенегала, Таиланда и стран Магриба, а также бойцы легендарного Иностранного легиона. В нём в те годы однозначно преобладали ветераны вермахта и ваффен-СС.
Вьетнамские коммунисты поэтому дублировали настойчивые призывы о капитуляции с родного языка на французский, арабский и немецкий.
30 апреля легионеры без особых торжеств и искренней радости встретили сакральную для своей части дату, годовщину битвы при мексиканском Камароне в 1863-м. Тогда их далёкие предшественники, приняв бой в заведомо безнадёжной ситуации, покрыли себя несмываемой славой. Но вот агония Дьенбьенфу едва ли выглядела основой для героической легенды.
Французские войска контратакуют на танках M24 Chaffee американского производства, апрель 1954 года
Фото: Wikipedia / Starry, Donn A Mounted combat in Vietnam
Остатки Иностранного легиона ещё кое-как держались, чего нельзя было сказать об их союзниках. Соединения, набранные из подвластных Парижу народов, всё чаще не выдерживали натиска Вьетминя и убегали в тыл. Их окрестили «крысами Нам-Юма», по имени речки, в окрестностях которой прятались дезертиры. Укрываясь от боёв в светлое время суток, по ночам те крали еду у своих. Французам даже пришлось открыть против «крыс» второй фронт, предав огню их норы — разумеется, боевого духа арабов, африканцев и азиатов эта акция не подняла.
Не на высоте — во всех смыслах — показали себя и французские лётчики. Им полагалось снабжать окружённых товарищей по воздуху, но пилоты всё чаще саботировали свою миссию, ссылаясь на убийственный огонь вьетминевских зениток. На их фоне настоящими героями выглядели выделенные ЦРУ США американские добровольцы. Эти парни, вопреки всему, пробивались на своих Flying Boxcar к удерживаемому французами клочку земли Дьенбьенфу, доставляя осаждённым хоть что-то.
6 мая 1954 года очередной такой рискованный полёт совершали пилоты Джеймс Макговерн и Уоллес Бьюфорд, уже прославившиеся своей безрассудной отвагой. Американцы «сбросили яичко» прямо на командный пункт осаждённых, но тут же были сбиты с земли 37-миллиметровыми зенитками советского производства. Невозмутимый Макговерн успел бросить по радио: «Похоже, это всё».
Французы и их союзники в плену у вьетнамских коммунистов, осень 1954 года
Фото: Wikipedia / Stringer, AFP
Со смертью двух иностранцев будто погибли и последние надежды французов на чудесное спасение. Руководивший обороной бригадный генерал Кристиан де Кастри предпочёл капитуляцию. В 17:00 7 мая 1954 он уведомил своё командование в Ханое о непростом решении (те в ответ требовали стоять до конца в расчёте на невесть что) и отправил парламентёров ко врагу.
По-видимому, де Кастри руководствовался простой человеческой логикой: сохранить как можно больше жизней подчинённых в уже проигранной битве. Расчёт военачальника не сработал.
«Вы попали к нам на неопределённый срок. Мы будем перевоспитывать вас трудом. Вы будете жить так же, как те, кого вы угнетали и страдать так же, как страдали они, чтобы понять их. Мы поможем вам обрести истину»
— реплика некого вьетминевского комиссара при принятии капитуляции (приведена по британскому историку Мартину Виндроу)
Спустя четыре месяца из около 11 тысяч сдавшихся французов и их союзников на волю выйдет примерно треть. Остальные скончались из-за кошмарных условий содержания и неоказания медпомощи раненым. Другими словами, во вьетнамском плену погибло больше защитников Дьенбьенфу, чем непосредственно во время сражения.
