F-16A лётчика Илана Рамона, участвовавшего в налёте на Аль-Тувайту — впоследствии первого израильского космонавта
Фото: Wikipedia / KGyST
Принцип Amicus meus, inimicus inimici mei с незапамятных времён стал одним из краеугольных камней политики. Можно бесконечно перечислять убелённых сединами государственных мужей, хотя бы однажды за свою карьеру поступавших подобно двум молодым актрисам, застигнутыми за кулисами Фаиной Раневской: «Против кого дружим девочки?». И порой такие ситуативные союзы меняли ход мировой истории.
Особенно часто они возникали на хронически беспокойном Ближнем Востоке. Клятвы в вечной дружбе там перемежаются со смертельными схватками, а хейтспич никак не мешает публичным врагам тайно договариваться между собой. Но даже здесь особняком стоят события 1980–1981 годов, когда новые власти уже исламистского Ирана приняли военную помощь от ненавистного «сионистского образования».
Обе стороны пошли на этот шаг не от хорошей жизни и без надежд на сколь-нибудь долгосрочное сотрудничество. Просто на тот момент у них был общий враг — Ирак Саддама Хусейна. Арабская республика в колыбели цивилизации тогда представляла собой не беспомощного изгоя, а весьма преуспевающую державу с претензиями на лидерство во всём мусульманском мире. И как раз невероятный союз Тегерана и Иерусалима во многом эти чаяния иракцев пресёк. Саддам в нужный момент лишился потенциального козыря в своих внешнеполитических играх — ядерных разработок.
Парижский экспресс смерти
Вечером 13 июня 1980 года 48-летний Яхья эль-Мешад вернулся в свой номер в парижской гостинице Le Meridien смертельно усталым. Всё-таки во французскую столицу он приехал не как праздный турист, а как человек дела. Некогда отучившийся в лучших университетах США и СССР гражданин Египта последние несколько лет курировал ядерную программу другой арабской республики — Ирака.
Эль-Мешад работал не столько за деньги (хоть и, разумеется, получал он за свои труды приличные суммы), сколько за идею. Египтянин всей душой горел, чтобы арабский мир наконец обзавёлся своим ядерным оружием назло всем сионистам с империалистами. Власти родной страны от этой мечты в своё время трусливо отказались — совсем не в пример молодому, амбициозному и пышущему энергией Саддаму.
Франция выступала главным партнёром иракцев в их ядерной программе.
Но у европейцев, как это часто бывает, вежливые слова и широкие улыбки скрывали холодный расчёт. Арабы уже неоднократно пресекали попытки своих не самых надёжных визави — щедро получавших иракские нефтедоллары — поставлять взамен низкообогащённое топливо. Эта и многие другие увёртки не могли не злить людей Саддама.
Строительная площадка ядерного комплекса в иракской Аль-Тувайте незадолго до авианалёта 1981 года
Фото: angelfire.com
Так что в свою комнату 9041 Эль-Мешад после очередных непростых переговоров вернулся с чувством человека, который заслужил качественный отдых. Он заранее договорился об оплачиваемой встрече с молодой парижанкой Мари-Клод Магаль, более известной в соответствующих кругах как «Мари-Экспресс». Томительное ожидание нарушил неприятный инцидент.
Снаружи в номер постучали. Инженер приотворил дверь, оставив её на цепочке. Он увидел перед собой незнакомого молодого человека. Тот на хорошем арабском без обиняков заявил, что представляет некое правительство, у которого достаточно денег, чтобы Эль-Мешад раскрыл кое-какие сведения. Египтянин пришёл в бешенство, обругал наглеца последними словами и пригрозил полицией. Незваный гость предпочёл ретироваться.
Постоялец комнаты 9041 ещё пылал гневом, когда к нему пришла Мари. На эмоциях он даже что-то бросил ей о мерзком сопляке и его возмутительном предложении, — наверное, делать этого всё-таки не стоило. Однако встреча с обаятельной француженкой прошла великолепно. Чуть приободрившийся Эль-Мешад проводил гостью и устроился спать…
Рандеву с «Мари-Экспресс» вышло последним событием в жизни египетского инженера. Утром 14 июня полицейские нашли в номере его труп с перерезанным горлом. Неизвестные убийцы не оставили ни единого следа, не забрав ничего из вещей и денег своей жертвы.
Парижский Moulin Rouge, 1980 год
Фото: Wikipedia
Мари-Клод Магаль, узнав о трагической смерти клиента, сама пришла в полицейский участок. Она добросовестно рассказала детективам, что видела и слышала в роковой вечер, упомянув и о пересказанной ссоре Эль-Мешада с неким незнакомцем. Возможно, новые откровения девушки и помогли бы делу, однако меньше чем через месяц её сбил автомобиль.
«Поздним вечером 12 июня 1980 года Магаль работала на бульваре Сен-Жермен, когда на углу остановился черный "мерседес", и человек в нём жестом подозвал её. Тут из-за угла выскочил второй "мерседес" и на огромной скорости понёсся вниз по улице. Водитель первой машины, улучив момент, сильно толкнул Мари — так, что та отлетела прямо под мчащийся автомобиль. Она погибла мгновенно. Обе машины растворились в ночи»
— Виктор Джон Островский, канадо-израильский писатель
Смерти эль-Машафа и Магаль непостижимым образом совпали с целым рядом других загадочных происшествий во Франции и соседних странах. Люди, связанные с иракской ядерной программой, умирали в расцвете сил, их европейские партнёры получали угрозы от ранее неизвестных террористов, а поставки для Саддама внезапно взрывались.
В 1990 году переехавший из Израиля в Канаду ветеран «Моссада» Виктор Джон Островский опубликовал книгу «Путём обмана». В ней автор обвинил в двух парижских смертях и связанных с ними происшествиях своих бывших коллег, стремившихся на рубеже 1970–1980-х годов любой ценой не допустить появления у Ирака ядерного оружия. Но, убедившись в недостаточности методов плаща и кинжала, правительство в Иерусалиме приказало военным провести операцию «Опера» — уничтожить ударом с воздуха строившийся близ Багдада объект атомной энергетики.
Еврейское государство протестовало против выхода «Путём обмана», а израильская пресса называла её автора лжецом и изменником. Тем не менее, критики не опровергли нарративы, изложенные Островским в своей книге.
