Красноармейцы 163-й стрелковой дивизии в битве против финнов при Суомуссалми, январь 1940 года
Картина Сергея Каратаева
В предновогодние дни для большинства жителей России незаметными прошли две даты, заслуживающие к себе куда больше внимания: 45-летие ввода войск в Афганистан и 30-летие штурма Грозного в Первую чеченскую войну. Мрачная усмешка истории состоит в том, что и новый год открывается с не менее скорбного и одновременно поучительного юбилея. 8 января 1940 года катастрофическим разгромом РККА закончилась битва при Суомуссалми, один из важнейших эпизодов советско-финляндской Зимней войны.
В отечественной историографии, кинематографе и литературе северный конфликт 1939–1940 годов никогда не пользовался особой популярностью. А большинство его нечастых упоминаний связаны с основным театром войны — Карельским перешейком, где пролегала знаменитая линия Маннергейма. Между тем кровавые бои шли вдоль разных участков протяжённой границы СССР и Финляндии. И наиболее кровавым для сталинской империи оказалось побоище у Суомуссалми — малопримечательного посёлка на востоке Финляндии, в современной провинции Кайнуу.
Красная армия шла туда с расчётом на лёгкие победы и триумфальный выход к Ботническому заливу. Закончилось же всё унизительным разгромом от противника, уступавшего и в вооружении, и по живой силе.
Как погибала дивизия
Утро 5 января 1940, дальние подступы к Суомуссалми — вдоль ведущей к посёлку с востока Раатской дороги. Приближались роковые часы для бойцов 44-й Киевской Краснознамённой имени Щорса стрелковой дивизии и приданного ей 3-го погранполка НКВД.
Финские солдаты на Раатской дороге, декабрь 1939
Фото: Wikipedia
К тому времени финны разрезали вражескую группировку по отдельным частям, локальными атаками обескровили красноармейцев и энкавэдэшников и, наконец, приступили к окончательному уничтожению врага. Командующий северянами полковник Ялмар Сииласвуо разделил своих людей на три мобильные полковые группы. С разных сторон они атаковали блокированные красные части. Прежде всего, финнов интересовал хутор Хаукила, где у красной дивизии стоял пункт начальника дивизии — комбрига Алексея Виноградова.
К 1940 году в РККА ещё не восстановили генеральские чины. Их аналогами служили звания комбригов, комдивов, комкоров и командармов, как во времена Гражданской войны.
Сииласвуо и его офицеры рассчитывали, что к тому времени уже сломили волю вражеских солдат — отрезанных от тыловых баз, изолированных от собственных товарищей, голодных, плохо экипированных и задубевших от тридцатиградусного мороза. Однако красноармейцы пока ещё не собирались сдаваться без боя. Отдельные полки и роты стояли насмерть, держа безнадёжную круговую оборону. Кое-где постреливала артиллерия и организовывались танковые атаки.
Днём 5 января окружённые выстояли и местами даже потеснили наступавших. Обрадованный начштаба 44-й с/д полковник Онуфрий Волков отправил в штаб армии залихватскую телеграмму: на 19-м километре Раатской дороги враг обращён в бегство! Начальство очевидно не поняло, что речь идёт о предсмертных конвульсиях обречённой дивизии, и в ответ успело скомандовать Волкову готовить собственное наступление.
Алексей Виноградов: свою уничтоженную дивизию комбриг пережил буквально на три дня
Фото: Wikipedia
Для людей Виноградова этот приказ звучал как усмешка. Следующей же ночью финны после новых атак закрепились и на самой Раатской дороге, и рядом с командным узлом окружённой дивизии. Противник поставил бойцам РККА шах и мат: хлипкая линия обороны солдат в тонких серых шинелях окончательно рухнула. Из штаба 44-й с/д последовали новые, уже совершенно панические по духу телеграммы. Командиры умоляли разрешить отступление.
«146-й стрелковый полк ведёт бой в окружении, неся большие потери. Связи с его 7-й, 8-й и 9-й ротами нет. 25-й стрелковый полк тоже окружён. [Раатская] дорога минирована [финнами] на 21-м километре, на 22-м — [устроенный финнами же] завал. Матчасть и раненых без помощи эвакуировать не можем».
— из рапорта начштаба 44-й дивизии от 6 января 1940 года
Только ближе к 22:00 6 января командование разрешило Виноградову с Волковым отходить на восток. К тому времени фронт оборонявшихся уже и так фактически рухнул. Истощённые красноармейцы бежали, набирая полные сапоги снега и выбрасывая в сугробы всё лишнее, вплоть до винтовок. Из последних сил они стремились выбраться как можно дальше от вездесущих и неумолимых финнов.
«Русские, которых мы тогда захватили, сказали нам: все их командиры уже ушли, оставили их. Они говорили, что несколько дней не ели и не могли держать в руках оружие — так были обморожены руки»
— Ханнес Хейккинен, ветеран битвы при Суомуссалми с финской стороны
Впрочем, немалая часть их товарищей бежать не захотела или попросту не успела. Ещё примерно сутки люди Сииласвуо зачищали Раатскую дорогу от остатков вражеских сил. Бои уже не шли: полуживые и слабо понимавшие происходящее люди с охотой сдавались в плен. Едва ли кто вспоминал, что пару недель назад начальство ставило их дивизии высокую цель — пройти Финляндию от советской границы до Ботнического залива.