2009 год отмечен двумя важнейшими явлениями. И оба они печальные и неприятные, но не сказать о них не могу. Во-первых, Россия подтвердила свою несамостоятельность в глобальном мире. Если последние десять лет нам казалось, что Россия понемногу восстанавливает свою силу и влияние, то в этом году эти иллюзии были разбиты на мелкие осколки. Стало совершенно очевидно: Россия целиком и полностью зависит от мирового рынка и это касается благосостояния буквально каждого из нас. Во-вторых, то правительство, которое долго считалось большинством населения эффективным, даже иногда мудрым, на самом деле таковым не является. Те меры, которые принимались правительством в конце 2008-го и в течение 2009 года, с очевидностью продемонстрировали, что чиновники не совсем понимают, что происходит как в нашей, так и в мировой экономике. Конкретные ошибки и просчеты не стоит даже пытаться разбирать, поскольку действия властей вообще имели хаотический характер и часто противоречили друг другу. Наша система госуправления выстроена таким образом, что даже те решения высшего уровня управления, которые могли бы изменить ситуацию к лучшему, не реализовывались на практике более низкими уровнями (хотя, надо отметить, что это касается и неверных решений), попросту игнорировались или спускались на тормозах. И, в итоге, совершенно очевидно, что вся система государственной власти продемонстрировала в уходящем году свою явную слабость. Высшие уровни власти раз за разом повторяли заклинание о необходимости диверсификации экономики для уменьшения ее зависимости от сырьевых цен... Хвастались, что кризис позволит нам перескочить через ряд этапов решения этой проблемы. Однако 2009 год показал, что зависимость России от ситуации на глобальном сырьевом рынке если не стала существенно сильнее, то точно не ослабла. Мы вновь увидели диктат крупного бизнеса. Крупный бизнес приводил «доказательства» необходимости его спасения за счет общества, необходимости сохранения неэффективных крупных компаний за счет эффективных, необходимости помощи отдельным моногородам в ущерб другим. Диалог с властью ограничивался кругом тех, кто смог до нее достучаться. Ручной режим управления остался доминирующим, и системы управления экономикой в интересах общества, работающей «на автомате», так и не появилось. Отдельные меры и социальные программы, которые уже реализует и еще обещает реализовать правительство, выработаны не работающей властной системой, а, скорее, являются частными решениями отдельных высших чиновников, причем решениями, принятыми в авральном порядке. Чем это грозит? Когда силы в авральном порядке бросаются на реализацию какого-либо из поручений чиновника первой величины, как-то само собой подразумевается, что ответственность за выполнение регулярной работы снимается, выполнять ее должным образом уже как-то и не обязательно. Все рассуждения о том, что в ходе кризиса у страны есть шанс выйти на новую траекторию развития экономики, оказались чисто декларативными. И дело не в том, что у государства не хватило денег, – напротив, усилия государства по поддержке несырьевых отраслей пока, скорее, помешали их развитию: государственные деньги фактически подменяют частные. Очевидно, что все должно быть наоборот, и государственные деньги должны работать лишь как катализатор и компенсатор неоправданно высоких рисков бизнеса, стимулирующие приток частных средств и передачу бизнесу всей полноты ответственности при строгом контроле государства за соблюдением интересов общества. Бизнес же наш предпочитает вместо своих денег тратить бюджетные, а ответственность на себя по-прежнему не берет. Вспомните техногенную и социальную катастрофы: Саяно-Шушенскую ГЭС или Пикалево – ведь у всех предприятий есть частные хозяева, которые оказались ни при чем. Тем более, что и спрос с бизнеса у нас нежесткий – в крайнем случае, попеняют и тут же помогут выправить ситуацию за счет бюджета. Российский бизнес продемонстрировал, что за «тучное» десятилетие, прошедшее с кризиса 1998 года, в нем мало что изменилось, и он остается таким же неумелым, неквалифицированным и неконкурентоспособным с точки зрения глобального рынка. Отечественный бизнес по-прежнему может существовать только в рамках двух моделей: – эксплуатации национальных ресурсов (природных и человеческих) в своих интересах и фактического перераспределения общественных благ в пользу определенного, довольно узкого круга лиц; – поддержания высоких цен на внутреннем рынке потребительских и промышленных товаров (в том числе и импортных) за счет сохранения высокого уровня монополизма и закрытости нашей экономики, запугивания сильных иностранных игроков высоким уровнем коррупции и преступности. Вот и получается, что в 2010 год Россия вступает с усилившейся сырьевой зависимостью, слабой и неэффективной властью и неконкурентным бизнесом.