Игорь Сечин © Дмитрий Азаров / Коммерсантъ
«Роснефть» полноценным образом вступает в права владельца ТНК-ВР – сделка по приобретению компании закрыта на прошлой неделе, руководящие полномочия переданы менеджерам «Роснефти». И вот «куратор российского ТЭК» и глава «Роснефтегаза» Игорь Сечин уже дал понять, как «Роснефть» собирается руководить ТНК-ВР: предприятий всю наличность, проигнорировав интересы миноритарных акционеров.
Эти новости вызвали шквал возмущения нарушением прав миноритарных акционеров ТНК-ВР и обвалили котировки акций компании. Действительно, произошедшее не оставляет вопросов по поводу управленческой стилистики Сечина. Но гораздо важнее взглянуть на эту историю не столько с точки зрения прав миноритарных акционеров ТНК-ВР, сколько через призму фундаментальных последствий перехода компании в руки государства. Они уже проявились во всей красе: именно ТНК-ВР задает тон в негативной динамике производства в нефтяной отрасли, которая впервые с середины 1990-х устойчиво перешла на отрицательную территорию.
До принятия решения о продаже компании «Роснефти» добыча нефти у ТНК-ВР худо-бедно, но росла – по итогам первого полугодия 2012 года она выросла на 2,3% год к году. Падение началось уже осенью прошлого года, достигнув более 2% в последние месяцы 2012-го.
В феврале, когда ТНК-ВР была фактически уже продана и все ждали лишь, когда менеджеры «Роснефти» формально заступят на руководящие посты, произошел настоящий обвал: добыча нефти по ТНК-ВР упала на 5,2%, у дочерней «Славнефти» – на 7,8%. У крупнейших западносибирских предприятий ТНК-ВР – «Нижневартовское НГДП», «Варьеганнефтегаз», «Самотлорнефтегаз», «ТНК-Нижневартовск» – добыча падала на 6–13%.
Все это внесло серьезный вклад в общую негативную динамику добычи нефти по февралю – общероссийское падение, данным Минэнерго, составило 2,4%. И именно это потянуло за собой общее снижение промпроизводства второй месяц подряд – тенденцию, не на шутку встревожившую макроэкономистов. В обрабатывающих отраслях динамика в феврале была нулевая – стагнация.
В прошлые годы, когда темпы прироста добычи снизились до 1–2%, многие эксперты, в, постоянно предупреждали о риске свалиться в отрицательную динамику в связи с истощением старых месторождений и исчерпанием задела по вводу в эксплуатацию новых. Для этого были все предпосылки: скажем, добыча нефти в Ханты-Мансийском автономном округе падает вот уже который год подряд. И вот теперь, похоже, мы надолго попали в негативную зону.
Последний раз Россия находилась в периоде устойчивого падения объемов добычи нефти в 1988–1996 годах. Тогда хроническое недоинвестирование позднего советского периода привело в итоге к обвальным темпам падения производства, за 9 лет (1988–1996 годы) оно составило 47% (!), а правительству Егора Гайдара приходилось брать займы у Мирового банка на реабилитацию падающей нефтедобычи.
Сейчас мы пока еще не в такой катастрофической ситуации. Но только пока. Буквально неделю назад у провластных экспертов были на руках аргументы – вот, дескать, ничего страшного, проблемы носят временный характер, нужно подождать, пока «Роснефть» окончательно получит управленческие рычаги в ТНК-ВР, расставит по местам «эффективных менеджеров», те дружно возьмутся за дело, и добыча снова пойдет в гору.
Но пришел Сечин и в буквальном смысле все и всех расставил по местам: денег на инвестиции не будет, все имеющиеся ТНК-ВР должна отдать новым хозяевам, которым нужны деньги для погашения долгов, набранных при поглощении нового актива. В чем-то эта ситуация напоминает позднесоветскую. Тогда КПСС силой отбирала у нефтяной промышленности средства, необходимые для инвестирования в поддержание и наращивание объемов производства, на свои нужды – латание прохудившегося советского бюджета. Сегодня цель другая – грабеж нефтедобывающих компаний производится с целью погашения долговой нагрузки, возникшей по итогам новой кампании слияний и поглощений. Долг «Роснефти» по состоянию на 31 декабря 2012 года ($27,5 млрд, если быть точным), увеличившись за год почти на 30%, – такова цена сделки по покупке ТНК-ВР.
Но сути это не меняет. В ситуации падения добычи на старых месторождениях и отсутствия дальнейшего задела по разработке новых нефтедобывающей отрасли категорически противопоказано было отвлекать средства куда-то еще, кроме инвестиций в эксплуатационное бурение на старых месторождениях и разработку новых. Однако Сечин рассудил иначе, поставив свои амбиции выше интересов нефтяной отрасли. Бессмысленный и беспощадный передел собственности подменил собой инвестиции. Теперь в момент, когда нам нужно направлять на инвестиции больше средств, чем раньше, нас ждет длительный период отвлечения денег на иные цели – расплата по долгам, возможно, и новые поглощения.
Символично, что падение объемов производства нефти, которое рискует стать затяжным и масштабным, началось сразу же после того, как государство, поглотив ТНК-ВР, установило контроль над более чем половиной российской нефтедобычи. А ведь при частнике такого не было – лучшего памятника национализации нефтянки и не придумаешь. Все это, как уже было отмечено, негативно сказывается на макроэкономических показателях страны – между падением промпроизводства второй месяц подряд и творящимся в нефтяной отрасли есть прямая связь.
Есть и еще одно существенное отличие от 1980-х. Тогда министр нефтяной промышленности СССР Мальцев, хорошо понимая, чем чревато ограбление отрасли компартией, открыто выступал против планов КПСС забрать дополнительные средства у нефтяников и требовал направить их на инвестиции, защищая свою отрасль. Сегодняшний де-факто нефтяной министр Сечин явно действует не в интересах отрасли, действует он совершенно противоположным образом – как человек, глубоко далекий от интересов нефтянки и преследующий какие-то свои, личные интересы. Как будто для Сечина важно только одно – постоянный, вечный передел: ежедневно приходят новости о том, как по его инициативе кто-то кого-то поглотил, скупил, и так далее (вот и сегодняшний день ). Чем дольше вся эта сечинская вакханалия будет продолжаться, тем хуже для нашей нефтяной промышленности и нашей экономики.
