1. Погибшие. Жители Донбасса – и аполитичные, и антикиевски настроенные, мечтавшие о судьбе Крыма или просто о том, чтобы, как учил Ринат Ахметов, «голос Донбасса был услышан», голосовавшие на майском референдуме или не голосовавшие, или лояльные Киеву, участники «парадов вышиванок», патриоты украинского флага (самый известный – депутат Рыбак из Славянска, убитый еще в апреле), просто обыватели, менявшие свое отношение к происходящему в зависимости от очередного поворота событий. Украинские военные, солдаты и офицеры, служившие в недостроенной постсоветской армии и меньше всего думавшие когда-либо, что получат свою украинскую Чечню и погибнут в ней. Бойцы украинских батальонов, для которых Донбасс стал продолжением Майдана. Наемники и авантюристы из разных стран, выбравшие себе подходящую сторону, на которой можно было бы повоевать. Местные ополченцы и российские добровольцы, купившиеся на пропагандистскую риторику о хунте, бандеровцах и русском мире. Российские военные, среди которых, насколько нам известно, не нашлось никого, кто возмутился бы использованию армии вот в таком виде – как будто это не армия, а наемный отряд, без знамен и знаков отличия и без славы, с анонимными могилами и ложью в программе «Время». Сгоревшие в Одессе. Пассажиры малайзийского «Боинга». Несколько российских и других (первым погиб итальянец) журналистов. Пленники и заложники. Случайные и неслучайные жертвы. Убитые в бою и при обстрелах, из миномета или шальной пулей или забитые до смерти, запытанные, умершие от ран. Жизнь каждого из этих людей по итогам войны в Донбассе – цифра из статистических сводок, которыми еще долго будут размахивать те, кому нет никакого дела до этих жизней и смертей. За что погибли? Ни за что, просто так. Кто виноват? Никто не виноват.
2. Жители Донбасса. На Украине всегда было хорошим тоном смотреть на жителей востока страны чуть свысока; предположим, они действительно этого заслуживают. В неравномерном человеческом развитии разных регионов одной страны нет ничего невероятного, многие страны устроены именно так. Предположим, что в Луганской и Донецкой областях действительно слишком мало таких людей, которых средний киевский или московский интеллигент был бы готов пригласить на свой день рождения. Но вряд ли кто-то станет спорить, что даже такие люди имеют право на мечту, и, очевидно, мечта людей Донбасса полгода назад не имела ничего общего вот с этим – чтобы непризнанное государство, зона отчуждения, абсолютный развал всех институтов, физическая разруха и братские могилы вокруг. Между тем именно так выглядит результат событий последних месяцев для Донбасса. Кто этого хотел? Никто не хотел.
3. Энтузиасты «русской весны». Среди критиков Владимира Путина всегда были и такие, кто не любил его не за сворачивание демократических свобод, неэффективность в экономике, коррупцию и наступление на свободу слова. Для них Путин был недостаточным империалистом или даже латентным национал-предателем. События на Украине примирили многих таких людей с Путиным – в самом деле, разве не о такой России писали и мечтали Лимонов, Проханов и Дугин? «Наши будут просачиваться на их территории, знакомить их людей с нашим образом жизни и идеями, и самые здоровые и сильные из них станут нашими, нашей нацией. А потом будут вторгаться наши отряды и добивать несогласных», – краткая программа ДНР от Эдуарда Лимонова, 2003 год. Арестованный сейчас за срыв концерта Андрея Макаревича член лимоновской партии Олег Миронов, вероятно, не последний нацбол из тех, кому придется убедиться, что никакая «русская весна» в их судьбе не изменила ничего и что даже акции, до степени смешения похожие на нашистские, не помирят партию Лимонова с центрами «Э» и управлениями ФСБ по защите конституционного строя. Александру Проханову проще – однажды его просто не позовут в ток-шоу к Владимиру Соловьеву, но и все, а вот перспективы защитников Новороссии уровня Игоря Стрелкова и ниже внушают тревогу. Уже сейчас из Донбасса приходят слухи о репрессиях против оставшихся в регионе людей Стрелкова со стороны новых властей непризнанной республики. Сам Че Гевара донецкой войны пока подвергается только критике прокремлевских авторов, и по логике следующим эпизодом станет разоблачительный фильм по НТВ, из которого мы узнаем, что Стрелков на самом деле и есть настоящая хунта.
4. Россия как таковая. Несколько месяцев культивировали самоощущение осажденной крепости, воспитывали чувство единения перед внешним врагом, и этот враг даже не Украина, просто весь остальной мир. Решения по украинскому вопросу принимались каким-то кругом людей, в котором – ну сколько, человек десять, максимум двадцать. Ответственность за решения этих десяти или двадцати предполагается разделить на всех, на всю страну; философия этой ответственности сформулирована «законом Ротенберга»: российские олигархи, которые столкнулись или столкнутся с проблемами на Западе, ничего не потеряют, потому что их неприятности оплатит государство. Знак равенства между Российской Федерацией и лично Владимиром Путиным в эти полгода стал еще более бесспорным. Друзья Путина – это друзья России, враги Путина – враги России, и то, что саму Россию никто, в общем, ни о чем не спрашивает, может свидетельствовать только о том, что спрашивать просто некого.
5. Владимир Путин. Поражение Путина – прямое следствие поражения России именно потому, что Путин слишком упорно добивался того, чтобы в России все замыкалось персонально на него, и именно в эти месяцы наконец-то добился, Россия – это он и есть. Существует масса легенд о том, как тщательно Путин заботится о собственном здоровье, и даже если половина таких историй – это неправда, все равно стоит предположить, что российский президент проживет еще не одно десятилетие, оставаясь при этом в президентском кресле. Это действительно может растянуться на сколько угодно лет, длинное-длинное кино про нестареющего Путина. Когда в стране все замыкается на одного человека, тогда неизбежно история страны заканчивается одновременно с жизнью этого человека, и даже если Путин сам не отдает себе в этом отчета, ему сейчас не позавидуешь. Но скорее всего, он все понимает. Об этом свидетельствует истерическое празднование путинского 62-летия с многотысячным шествием в Грозном, толстовками с портретами Путина в ГУМе, картонным памятником в Женеве, юбилейными граффити в российских городах и магазином футболок с Путиным в Нью-Йорке. Путин как будто сам пытается убедить себя, что уже вошел в историю как положительный герой, но именно в эти полгода уже все решилось – ничего не вышло, никакой истории, никаких амбиций, просто досидеть в Ново-Огареве до конца, и будь что будет.
