Хогвартс Михаила Щетинина. Как в таинственной школе готовили идеальное поколение

Закрытое сообщество – любимая тема документальных фотографов, стоящая на трех китах: экзотика, эксклюзив и экстрим. В течение 2017–2019 годов именно над такой историей я и работала. Нашла в поселке Текос Краснодарского края школу Михаила Щетинина, добилась доступа и надеялась, что итогом станет объективный рассказ о казачьем Хогвартсе.В классическом документальном подходе считается, что автор – наблюдатель и отражает реальность. Он не меняет систему, как и система не меняет его. Но чем дольше я снимала, тем лучше понимала: задокументировать я смогу разве что сам процесс моего исследования. Как мне показывали лишь то, что хотели, так и я увидела лишь то, что могла.

Подготовка

Попасть в школу оказалось не ⁠так просто. Полноября я висела на телефоне, каждый ⁠раз представляясь новому администратору, но ничего не ⁠двигалось. ⁠В какой-то момент мне повезло – трубку взял сам ⁠Михаил Петрович. И уже на следующий день я ехала в поселок Текос Краснодарского ⁠края на ⁠аудиенцию с ним.

В сети мнения об авторизованном ЮНЕСКО «Лицее-интернате комплексного формирования личности детей и подростков» полярны. Самые известные работы противников школы – исследование протоиерея Алексия Касатикова и доклад профессора Александра Дворкина – обвиняли доктора педагогических наук и члена Российской академии образования Михаила Щетинина в создании тоталитарной секты, пропаганде оккультно-языческих воззрений, воспитании фанатично преданных, обученных военному делу адептов. Отзывы родителей и выпускников в группах «ВКонтакте», посвященных школе, в большинстве своем положительные, если не сказать восторженные.

Лишь единицы в этом хоре идут против потока, заявляя о культивации у учеников деструктивной зависимости от директора и коллектива, щедро сдобренной «религией предков» и патриотизмом: «Жить просто и радоваться здесь и сейчас со временем отвыкаешь. Привыкаешь всегда все “выстраивать”, стремиться к чему-то, работая над собой, еще больше “отдавая себя”, а тебе опять говорят, что ты топчешься на месте, что ты болен “самостью”, и так по кругу. Достигая цели, ты не в состоянии насытиться и отдохнуть, а думаешь, как бы достичь цели следующей. Вечное ожидание завтра, которое никогда не наступает. Щетинин часто повторял, что “русские всегда живут в завтра” и “надо работать на будущее”. В этой гонке за прекрасной будущей Россией мы бесконечно болели вшами, стрептодермией, чесоткой, микозами, отравлениями, воспалениями легких, у девочек были проблемы с женским циклом, у мальчишек надорваны спины, про травмы и простуду с осложнениями вообще молчу. Все это считалось в порядке вещей – ну не держал состояние, чего с тебя взять… сам виноват».

Многие выпускники даже спустя годы остаются благодарными директору за счастливое детство. «Мне там нравилось. Да там всем, наверное, нравилось, – поделилась со мной женщина, проучившаяся в лицее год в начале 1990-х. – Мне было лет 12–13. Уроки погружения, первая самостоятельная жизнь – это было очень странно, конечно. Мы втроем или вчетвером жили в пустом доме, который был предоставлен местными жителями. Все дети были расквартированы, но мы жили прямо в отдельном. В школе практически жили… Очень интересно, не выгнать было. Михаил Петрович знал всех по имени и знал к каждому подход – по крайней мере так казалось. Находил время с каждым пообщаться. Курс биологии, например, я помню именно из этой школы – то, что преподавали в обычных, не помню вообще. Неинтересно было. Еще помню, что осенью в Текосе занимали лагерь летний. С утра собирали виноград, яблоки, вечером занимались. Ездили на грузовиках, как в 1950–1970-х годах, и пели песни. Сейчас даже как-то странно вспоминать. Шали русские носили. Особый шик был. Наверное, там заложено было что-то вроде возрождения Руси с домашним укладом. Типа, девушки поют песни, плетут косы, ходят до колодца… А парни должны обязательно помогать».

Лицей в поселке действует с 1993 года. Это не первый педагогический эксперимент Михаила Щетинина, учителя музыки и пения по классу баяна, согласно аттестату Саратовского педагогического института. В его биографии числится директорство в музыкальной школе в Кизляре в начале 1970-х, с 1974-го – в поселке Ясные Зори Белгородской области, затем – в селе Зыбково Кировоградской области, а с 1988-го и до переезда на нынешнее место – в станице Азовская Краснодарского края.

В 1986 году Михаил Петрович издал брошюру «Объять необъятное» о своем руководящем опыте, где целью применяемого им образовательного метода назвал разностороннее развитие детей: «Способность к одному виду деятельности слагается из многих способностей к другим. Талант – это синтез множества талантов. Значит, задача развития одной способности должна быть одновременно и задачей развития “побочных” способностей. Для того чтобы воспитать специалиста, надо, следовательно, помимо заботы о специализации развивать “человека вообще”, человека в целом…» По его мнению, это возможно сделать только в школе-комплексе, представляющей собой «союз школ: общеобразовательной, музыкальной, художественной и хореографической».

Десант

Плохая сеть на двух симках, связь с GPS-спутником через раз, поселок на тысячу человек вдоль трассы, школа, окруженная с одной стороны высоким забором, с другой – лесом, слава великого экстрасенса ее основателя и я в роли юного любопытного репортера. Мой первый приезд ощущался эпизодом то ли дешевого триллера, то ли шпионского боевика, то ли экранизацией романа Пелевина.

В кабинет к Щетинину меня провели сразу. Но чаще люди добивались встречи месяцами, и даже договоренность по телефону еще не означала, что не придется помедитировать у шлагбаума, пока директор не решит, что пора. Внутри пригласили за Т-образный стол, напротив села заместительница по научно-методической работе Ирина Вячеславовна Крылова, а сам директор, седой мужчина с понимающим взглядом, сидел во главе. От взаимного изучения отвлек телефон: академик польщенно улыбался в усы, уверял позвонившего, что он вновь в строю, от операции ему гораздо лучше, просил не беспокоиться. Ирина Вячеславовна заметила, что о его здоровье пекутся все, даже мэр Геленджика.

Вскоре в комнату зашла группа мальчиков разных возрастов. Хором поздоровались и чинно расселись за круглым столом прямо перед нами. Стульев оказалось ровно столько, сколько нужно – дремавшего на одном из них кота вежливо попросили уступить место. Михаил Петрович улыбался, Ирина Вячеславовна улыбалась, дети благоговели.

После вдохновляющей речи директора мальчики принялись по очереди вставать и рассказывать о своих товарищах – каждый о ком-то одном, чаще всего – о сидящем по соседству. Как он адаптировался после поступления, какие предметы даются лучше, есть ли конфликты. Потом наступал черед обсуждаемого – тот дополнял сказанное, благодарил за помощь. Схема нарушилась лишь раз: парень попросил отпустить его на две недели к родителям в Дагестан. Выслушав короткую справку о его успехах от опекающего одноклассника, Михаил Петрович разрешил поехать к ним в декабре. Еще одно вдохновляющее напутствие, и ребята покинули помещение. Что это было, я поняла много позже. В тот момент мне оставалось только наблюдать.

Я собрала волю в кулак – улыбнулась. Академик Щетинин и его заместитель улыбнулись в ответ.

– Кого вы готовите здесь?

– Будущего президента и его команду.

С этого момента в памяти лишь общий смысл беседы. Разговор не планировался как интервью – скорее, как мое собеседование, поэтому на диктофоне решила не настаивать, чтобы не сбить настрой. Кажется, речь была о космосе и связи всего сущего. Кажется, я старалась смотреть академику в переносицу, не задавать лишних вопросов, вообще поменьше говорить, кивать почаще, но не слишком. В какой-то момент недоуменно моргнула, осознав, что совершенно потеряла нить рассуждений. Это не помешало собеседникам через несколько минут одобрить мой доступ (или, наоборот, помогло).

Предложили снять комнату в поселке неподалеку у пожилой пары, передали с рук на руки и оставили ждать звонка администратора. Вечером меня наконец-то пригласили к воротам, от которых серьезный вежливый парень довел до корпуса, где в тот момент были занятия по хореографии. По дороге посоветовал собрать волосы, пусть они у меня по плечи – ходить с распущенными здесь не принято. Я согласилась и стянула самые длинные пряди предложенной резинкой. Судя по вздоху, лучше не стало – спасибо градуированной стрижке.

– Здесь все девушки с длинными волосами. Это правило? А если поступают с короткими?

– Отращивают. Это же красиво.

Выделялась я и джинсами. Носить что-то кроме юбки не выше колена слабому полу разрешено лишь во время физических занятий. Как фотожурналистке простили.

Экскурсии по полчаса продолжались три дня. За это время мне так и не удалось вновь встретиться с директором. На просьбу об интервью и фотосессии мне постоянно отвечали отказом, всякий раз по новой причине. Взамен Ирина Вячеславовна предложила пообщаться с ней, под конец разрешив приезжать к ним в «ключевые для школы моменты». Мы могли созваниваться и обмениваться смсками месяцами. Но в какой-то момент они все же отступали под моим напором, и я автобусами или блаблакаром добиралась к их воротам в четко оговоренное время.

Погружение

Лицей-интернат комплексного формирования личности детей и подростков известен не столько союзом творческих и образовательных школ, сколько обещанием возможности за 1–3 года обучения пройти всю необходимую программу для получения аттестата вне зависимости от года рождения. По словам Ирины Вячеславовны, закончить школу в 14 лет в этих стенах и поступить в вуз более чем реально.

Я хотела расспросить об этом подробнее самих учеников, но общаться с ними мне постоянно что-то мешало: или на территории школы меня сопровождали, или дети были заняты. Лишь под конец мне дали поговорить с одним из лицеистов, самым ответственным, по определению заместительницы по воспитательной работе. Как он объяснил, директор коллектива – это всегда выпускник школы, получивший высшее педагогическое образование по специальности история или философия, аспирант или закончивший аспирантуру.

– От подъема и до отбоя он целый день находится с детьми: хореография, рукопашные, все занятия с ними. Он за все отвечает: за безопасность, за научную часть, за состояние помещения, где дети находятся, за «огоньки» в конце дня. Директор работает с командирами в течение дня, когда нужно проследить за чистотой, за наличием состава, что-то сообщить, например, какие-то изменения в расписании. И обязательно в каждой комнате находится комендант. Тот, кто отвечает за порядок, за сохранность мебели, стен, пола и всего остального, – просветил меня парень.

На самом деле школа Михаила Щетинина – это несколько взаимодействующих между собой школ со своими индивидуально разработанными программами, так называемые научно-педагогические образования (НПО). Их количество не всегда равно количеству коллективов – зачастую они создаются из их объединения. Директора коллективов отвечают за весь образовательный процесс, составляют программу, выбирают направление.

– У нас были сборы с Михаилом Петровичем, и каждому коллективу ставили какую-либо задачу. Например, вы коллектив биологов или естествоведов – вы разрабатываете биологию, химию, географию. Ваша задача – выйти, допустим, на математиков, которыми являются парни одного корпуса. Они занимаются математикой, физикой и информатикой. Вот такой обмен происходит. Другая школа, допустим, девчат: там все химики плюс биологи. Они тоже это все объединяют. И так постоянно: ставится задача, коллектив ее выполняет, идет обмен, – пояснил мой «информатор». – Это было до недавнего времени. Сейчас у нас программа «один день – предмет». Например, у всех научных школ день русского языка, чтобы было одно поле, одни мысли. Все встречаются, обсуждают сегодня только русский язык. На следующий день все берут биологию.

Такой подход здесь называют погружениями. В течение них ученики прослушивают курс лекций от специалистов. Иногда их дополнительно приглашают со стороны. Так, мне рассказали, что три месяца арабскому языку детей обучал сириец, а до этого был немецкий от преподавателя из Германии. Затем наступает черед самообразования. Для этого НПО делится на небольшие группы по несколько человек. Каждую из них курирует старший ученик, который уже прошел этот модуль и успешно сдал по нему экзамен. Он помогает ребятам усвоить материал, объясняет, отвечает на вопросы. Таким образом программу лицеисты за время обучения проходят как минимум дважды: в качестве слушателей и в качестве учителей.

Названия коллективов соответствуют названиям жилых корпусов: «Родина», «Сура», «Омега» и «Ольха» – парни, «Степной», «Красный дом» и «Кедр» – девчата. Помимо спален в «Родине» расположены концертный зал, столовая и аудитория «Горница». К ней примыкают два здания: «Озарение» с библиотекой, залом для занятий музыкой, аудиторией и информационным кабинетом и безымянное строение, в котором разместили швейный цех, учебный отдел и бухгалтерию. С «Ольхой» соседствует «Каминный зал», где проходят рисунок. Еще есть «Солнечный» с оружейной и мастерской. Недалеко от него – «Белый дом», где живут студенты и аспиранты. И, конечно же, «Терем» Михаила Петровича. Все они спроектированы, построены и декорированы руками детей. При мне закончили «Кедр».

Ученики по очереди готовят и стоят на раздаче еды. Меню здесь, к слову, вегетарианское, изредка разбавленное морепродуктами. Дети же отвечают за безопасность (этому способствуют обязательные для всех занятия по русскому рукопашному бою), субботники и уборку помещений. Все это на условиях постоянного проживания на территории школы, если не считать плавающие каникулы для поездок к родителям, даты которых руководство определяет индивидуально. Учеба бесплатная – ее финансируют из федерального бюджета, хотя с 2004 по 2011 год школа существовала на частные пожертвования: Щетинин противился решению министерства перевести школу в региональное подчинение, сужающее круг учеников до жителей края.

Распорядок здесь почти не меняется. В будние дни подъем в 6 утра, пробежка, душ, завтрак, уроки, включающие в себя рукопашный бой, хореографию, пение и рисование, потом обед, свободное время с 13 до 15 часов, ужин и отбой в 22 часа. Перед ним «огонек» – именно с ним я столкнулась в кабинете у директора. Но разбор полетов такого уровня случается нечасто – обычно девочки проводят его у себя по комнатам, а мальчики, если погода позволяет, у костра. Занятия могут проводить под открытым небом или вообще полностью трансформировать: например, на рисовании расписывать стены в новом корпусе. На выходных встают позже – в 9, учатся меньше, по вечерам смотрят фильмы.

Внедрение

В июле сюда приезжают поступать со всей России и ближнего зарубежья. Когда я снимала первую волну в июле 2018 года, на место претендовало в среднем 10–15 человек. Еще есть ажиотаж в декабре – в это время тоже можно пройти собеседование. Конкуренция ниже, но и берут реже.

Школа себя никак не рекламирует. Даже имеющиеся в соцсетях группы ведут выпускники или родители выпускников. Узнают о ней благодаря сарафанному радио, а еще книгам Владимира Мегре об отшельнице из Сибирской тайги Анастасии. В одной из них идеолог религиозного движения «Звенящие кедры России» описал свое знакомство с директором и поездку в Текос. В школе он якобы встретил ученицу, обладающую теми же способностями, что и отшельница из сибирской тайги Анастасия, центральная фигура его учения. Его последователи придерживаются патриархальных традиций, отказываются от жизни в городах и технологий в пользу натурального хозяйства, селятся общинами в «родовых поместьях».

С такой семьей анастасиевцев я жила летом по соседству. Первые два дня девочка прилежно пыталась проявить себя. На третий они собрали вещи и уехали обратно в Сыктывкар. Как передала ее мама, дочь сильно испугали физические нагрузки, а также то, что «они пытаются влезть в голову». Правда, потом мама написала, что они передумали и собираются вновь попытать счастья следующим летом.

Едут сюда и за казачеством, и за язычеством, и за развитием особых способностей. Мама одного из абитуриентов призналась:

– Когда он родился, начал разговаривать, понимал все, что он видит, ему нужно было только дать название – для чего и зачем это, он уже знает. Меня это очень сильно впечатлило. Он мне маленьким в два года показывал, где у него какие органы находятся, называл. Стих в шесть куплетов запоминал с третьего раза прочтения и рассказывал. В школе запоминание, я вижу, у него прекратилось, как будто блоки, ограничения. У ребенка видение мира, с которым он уже пришел, начали просто-напросто обрезать. Надо искать альтернативу, правильно? Вот поэтому мы здесь

Вступительные испытания похожи на триал-версию типичного дня, но в суперсложном для прохождения режиме. Детей делят на группы по росту. У каждой группы свое расписание. Кто-то сначала изучает русский язык, кто-то в этот момент – горские танцы, кто-то умирает на занятиях по рукопашному бою, в первый раз представляющие собой бег по пересеченной местности, а в последующие – отработку приемов. Все это несколько дней с 9 до 5 с перерывом на обед. Пока дети ведут борьбу за место под солнцем, родители сидят у шлагбаума – в любой момент их могут вызвать или на дополнительное интервью, или для оповещения, что их «бойца» «снимают с соревнований» по тем или иным причинам.

Оставшихся ждет еще один фильтр – обучение в условиях, максимально приближенных к обычным, до конца августа. И только потом руководство принимает решение, брать ли ребенка в свою «семью». За абитуриентами все это время наблюдают не только взрослые, но и не разъехавшиеся на лето по домам ученики. На уроках отвечают на возникающие вопросы, следят за дисциплиной, помогают в организации, участвуют в собеседованиях.

В лицее часто принимают зарубежные делегации. На памяти Ирины Вячеславовны у них побывали представители Германии, Словакии, Канады, Австралии, Китая. «Достаточно плотные взаимоотношения» у школы с Казахстаном и Азербайджаном. Бывают группы из российских регионов, нередки здесь и высокопоставленные гости.

– В первую очередь к Михаилу Петровичу едут за философией образования, за осмыслением центральных понятий, вокруг которых разворачивается образовательная деятельность, понимание сущности понятия «ребенок» и образования вообще, – заключает заместительница по научно-методической работе.

Выход

Закончив общеобразовательную программу, можно не уходить из лицея, если поступить в один из вузов, с которыми он сотрудничает: Армавирскую государственную педагогическую академию, Донской технический университет, Набережночелнинский педагогический университет и другие. Преподаватели оттуда сами приезжают в Текос, читают лекции и принимают экзамены. Появиться в альма-матер потребуется только на вручении диплома.

Ирина Вячеславовна не считает территориальную изоляцию препятствием для последующей самореализации воспитанников. Они ездят по стране на гастроли лицейского ансамбля песни и танца «Колокола России», участвуют в олимпиадах и спортивных соревнованиях, военно-полевых казачьих выездах, помогают местному сообществу собрать урожай яблок в бывшем совхозе, починить в детском саду трубы, расписать стены зданий.

– Среди наших выпускников есть очень успешные бизнесмены, очень много инженеров, которые, например, работали над строительством порта в Новороссийске, где сейчас базируются подводные лодки, – согласилась без имен поделиться историями успеха Ирина Вячеславовна. – Работают, например, на таких предприятиях, как «Уралгазсервис».

В последний приезд я не досчиталась того самого первого моего сопровождающего-экскурсовода. Возможно, после выпуска он, как и хотел, все же ушел в Росгвардию. Зато второй остался, продолжая за скромную плату выполнять чернорабочие поручения.

За время съемок настороженность ко мне постепенно притупилась, а в некоторых случаях даже сменилась симпатией. Но и я сама не могла относиться к ним как к просто объектам наблюдения. Мы были участниками спектакля: каждый неловко играл свою роль, в антрактах отвлекаясь на задушевные разговоры.

В процессе работы меня продолжала волновать мысль о публичности молодых героев истории. Не они в ответе как за свое присутствие в школе, так и в моей фотоистории. Дилемму разрешила замазка, заодно добавив мазок и к вопросу о документальности запечатленного.

Сегодня

В августе 2019-го из-за выявленных во время проверки Минобразования нарушений деятельность школы приостановили. 10 ноября ушел из жизни Михаил Щетинин. После нескольких заседаний арбитражный суд Краснодарского края 18 марта аннулировал лицензию школы. По информации кубанского омбудсмена по правам человека, «кроме имущества в Текосе, лицей владеет земельным участком площадью пять гектаров в геленджикском селе Криница в сотне метров от Черного моря», чье будущее теперь также под вопросом.

Перекличка дежурных на плацу

Урок по рукопашному бою, который дают абитуриентам во время поступления

Экзамен во время поступления. Лицеистка наблюдает за абитуриентами / Роспись на стенах, символизирующая женское и мужское начала. Корпус «Степной»

«Огонек» у девчат

Раздача в столовой / Ребята упражняются в метании ножей на заднем дворе в свободное от занятий время

Соревнования по рукопашному бою в честь победы в Великой Отечественной войне между парнями из Геленджика и учащимися лицея-интерната. Организатором выступил Виктор Николаевич, тренер последних

На военно-полевых казачьих сборах. Лицеисты и их страйкбольное оружие

Лицеисты готовятся показать казакам мастер-класс по оказанию первой помощи во время боя

Лицеисты на занятиях

Занятие по хореографии

«Огонек» у парней на площадке возле костра

Разминка в середине урока / Субботник

Лицеисты самостоятельно изучают предмет

Урок пения / Кабинет директора лицея Михаила Щетинина

Поступающая в лицей девочка в ожидании собеседования

В коридоре

Просмотр фильма «Герой» с Димой Биланом в главной роли коллективом девчат

В одном из корпусов

Один из лицеистов в своей спальне

Ансамбль «Колокола России» репетирует перед выступлением на Дне города Архипо-Осиповка

Парни выстроились на площадке во время поступления / Военно-полевые сборы черноморских казаков, в которых также приняла участие группа лицеистов. Казаки строем идут на поле для реконструкции боя