Адвокат Иван Павлов
Фото: Георгий Марков специально для Republic
В июле Роскомнадзор заблокировал сайт правозащитной организации «Команда 29», специализирующейся на защите свободы информации. Самый известный член «Команды 29» — адвокат Иван Павлов, известный как защитник в делах, связанных с государственной тайной и госизменой. Сейчас он сам является подозреваемым по уголовному делу. Блокировка сайта «Команды 29» произошла по требованию Генпрокуратуры, которая сочла, что сайт распространяет материалы чешской организации Společnost Svobody Informace, признанной в России нежелательной. Через несколько дней правозащитники сообщили, что изучили решение прокуратуры и поняли, что «Команду 29» придется закрывать. Журналист Ксения Клочкова специально для Republic поговорила с адвокатом, создателем «Команды 29» Иваном Павловым о том, что происходит с обвиняемыми в измене и чего стоит опасаться тем, кто пишет про организации, попавшие под запрет.
«Команда 29» — неформальное правозащитное объединение юристов и журналистов, существовавшее с 2015 года. Организация заявляла своей целью сопротивление растущей закрытости государства в России. Часть сотрудников «Команды 29» до этого работала в Фонде свободы информации, некоммерческой организации, признанной иностранным агентом, с 2004 года защищавшей право на доступ к информации в России. Название «Команда 29» отсылает к 29-й статье Конституции РФ о свободе мысли и слова, свободе прессы и запрете цензуры, праве свободно искать и распространять информацию. Юристы «Команды 29» в числе прочего защищали ученых и журналистов, обвиненных в госизмене за разглашение гостайны. В том числе Иван Павлов и его коллеги продолжают защищать экс-журналиста газеты «Коммерсантъ» Ивана Сафронова, которого обвиняют в разглашении секретных сведений о военном сотрудничестве России иностранному государству. В апреле 2021 года в отношении Ивана Павлова было возбуждено дело по статье 310 УК РФ («Разглашение данных предварительного расследования»). Как отмечал сам адвокат, оно связано именно с делом Ивана Сафронова. В июле самого Сафронова допросили по делу Павлова в качестве свидетеля. После этого адвокату запретили общаться со своим подзащитным — такая мера пресечения (запрет на общение со свидетелями по делу) в числе прочего была избрана Басманным судом Москвы.
— Последние несколько месяцев вам запрещено общаться со свидетелями по уголовному делу, отправлять и получать почтово-телеграфные отправления, а также использовать средства связи и интернет. Как вы живете? Расскажите о вашем дне, его распорядке.
— Любой современный человек, который имел удовольствие пользоваться интернетом (а это работа, это и доставка еды, такси, новости), эти ощущения, наверное, никогда не забудет. Если лишить его этого, он будет испытывать острый дефицит. Я сам как юрист и как адвокат не вижу никакого процессуального смысла накладывать на меня эти ограничения: нет никакого процессуального значения, которое обеспечило бы какой-то интерес в рамках расследования уголовного дела.
Единственный смысл — причинить мне какой-то дискомфорт. Он сказывается и на профессиональной сфере (потому что ну как сейчас искать информацию, не имея доступа в интернет?), так и в личном — я лишен общения со многими людьми из-за того, что мне нельзя звонить и писать сообщения. Домой из офиса я хожу пешком, это недалеко. Но если планирую какие-то поездки, то приходится просить коллег меня сопровождать. Например, в Москву я не езжу один, со мной всегда есть кто-то, кто может информировать меня о быстро меняющейся реальности. Коллегам я уже явно надоел, они вынуждены нянчиться со мной.
— Если кто-то хочет обратиться к вам за помощью, он должен находить альтернативные способы связаться с вами?
— Мы не берем сейчас новых клиентов, мы не можем себе этого позволить. У нас появилось так много работы в плане защиты самих себя, что мы не можем взять новых подзащитных. В этом, возможно, и был смысл нашего преследования. Тогда можно сказать, что кое-что у них получилось: наша деятельность парализована. Старые дела мы все еще ведем: у нас семь уголовных дел и около 15 гражданских. Все они так или иначе касаются свободы информации.
Адвокат Иван Павлов
Фото: Георгий Марков специально для Republic
— Расскажите, как вы находите дела такого рода? К вам обращаются сами подследственные? Как они вас находят?
— У нас в юридической сфере есть определенная этика: мы не можем сами предлагать свою помощь и услуги, к нам обязательно первично должно быть обращение. И дела нас сами находят. В основном работает сарафанное радио: все знают, что «Команда 29» (сейчас ее уже нет) и Иван Павлов занимаются именно этой темой — разглашением гостайны, госизменой, шпионажем.
— Журналист Иван Сафронов написал колонку в «Ведомостях» (позже с сайта ее удалили), в которой описал психологическое давление на подследственных, которые проходят по делам о госизмене. Наверняка вам приходится быть еще и психологом, когда вы общаетесь с вашими подопечными. Расскажите, чем вы руководствуетесь во время общения с ними?
— Каждый человек, который вынужден профессионально коммуницировать с людьми, должен быть немного психологом. Моим подзащитным требуется в первую очередь моральная поддержка, потому что в первые дни на них обрушивается весь арсенал репрессивных средств, которые используют в ФСБ. Человеку очень сложно выдержать такое психологического давление. Его подвешивают в неизвестности. Ему говорят: «Посмотри! Мы — ФСБ. А то, что ты находишься у нас, — это в нашей стране уже приговор. Выбирай: ты признаешь вину и сдаешь еще кого-то — тогда, может быть, ты получишь 7–8 лет, а если нет — то от 12 до 20 лет». В основном обвиняемые по этим статьям — это ученые, которые верят в систему, которые верой и правдой служили стране, некоторым из них по 70–80 лет. А сажают их в такую камеру в Лефортово, в которой даже телевизор не работает — антенна не берет. Они оказываются в полной изоляции, после чего большинство из них говорит «Да» и идет на сделку.
— Как вы пробиваете эту стену? Что говорите подавленному, согласившемуся на все человеку?
