Фото: Aleksander Polyakov / Global Look Press

Фото: Aleksander Polyakov / Global Look Press

⤢

История врачей станции скорой помощи из города Облучье Еврейской автономной области, готовых уволиться, лишь бы избежать обязательной вакцинации от коронавируса, интересна и сама по себе, и реакциями на нее. Сейчас пишут, что медики уже забрали заявления и записались на вакцинацию, но если это случилось, то после общения с прокуратурой, и как раз эта часть истории таит в себе не больше загадок, чем публичные извинения блогеров на камеру или признательные показания подозреваемых после лечения в саратовской больнице ФСИН.

Почему эта история вызывает больше зуда и непонимания, чем антиваксерские заявления актеров или блогеров?

Проблема сугубо эпистемологическая. В простой картине мира есть два лагеря — ваксеры и антиваксеры. Первые — прогрессисты, за науку и раздельный сбор мусора, вторые — мракобесы, против вышек 5G, за религию и домашнее насилие. Понятно, что в такой картине мира врачи должны быть в лагере ваксеров, и врачи-антиваксеры вызывают такой же когнитивный диссонанс, как единороссы, выступающие за права ЛГБТ, или демократы за домострой. Но мир устроен чуть сложнее, чем партийная система.

Современная медицина построена на скепсисе. Вся так называемая доказательная медицина — это постоянное требование подтверждений и их критический анализ. Сомнение стало настолько неотъемлемой частью медицинского дискурса, что любая медицинская статья в профессиональном источнике почти обязательно содержит раздел «ограничения», где авторы стараются заранее указать все слабые места своей работы и объясняют как они влияют на основные выводы, чтобы критикам не за что было уцепиться. Государственные надзорные органы не утверждают новые методы лечения, пока не будут проведены и со всех сторон критически рассмотрены соответствующие исследования. Западные вакцины были утверждены «для применения в экстренных ситуациях» после публикации первых исследований, но только недавно вакцина Pfizer была одобрена без грифа «для экстренных ситуаций».

Путь российской медицины и российских вакцин несколько иной. Трудно сказать, когда именно российская медицинская наука пошла своим путем, но, вероятно, вскоре после революции 1917 года, когда в угоду задачам практического здравоохранения медицина была выведена из университетов в медицинские училища и институты и превращена в сугубо практическое ремесло. Врач перестал быть ученым человеком, а стал госслужащим, исполняющим приказы наркомата здравоохранения. В такой модели здравоохранения врачу нет необходимости не только заниматься наукой, но даже читать статьи и критически их осмысливать. Есть приказ — работай. Понятно, что это привело к тяжелой интеллектуальной деградации всей профессии. И сами приказы, и рекомендации, по которым надо работать исполнителям, неизбежно стали писать те же госслужащие, но только пробившиеся, благодаря лояльности и административным достижениям, на высокие позиции.

При этом медицинского экспертного поля как такового в России почти не существует. Отечественные медицинские журналы выходят мизерными тиражами и почти никто их не читает, нужны они главным образом для защиты фальшивых диссертаций и имитации научной деятельности бесчисленных НИИ. Международные медицинские журналы тоже не пользуются большим спросом: читать научные статьи, тем более на английском, не учат ни в институте, ни в ординатуре, да и карьерного проку от них мало. Врачу, находящемуся в курсе достижений современной медицинской науки, работать по приказам гораздо сложнее, чем его коллеге, который и не знает об этих достижениях.

Тем интереснее, что исследование вакцины «Спутник V»— той, которой, по всей видимости, так не хотели прививаться медики из Облучья — было опубликовано в журнале The Lancet. С одной стороны, это хорошо, поскольку требования к публикациям в западных журналах довольно строгие и центру им. Гамалеи пришлось приложить немало усилий для подготовки хорошей убедительной публикации. С другой стороны, это не очень-то хорошо, потому что показывает, что авторы (точнее, начальники авторов, голоса авторов мы почти не слышим) не ставили себе цель убедить в эффективности вакцины русскоязычного читателя вообще и российских врачей в частности. Они не удосужились даже просто перевести статью на русский и разместить перевод в открытом доступе. Единственное исследование «Спутника», проведенное независимыми исследователями и подтвердившее его эффективность против дельта-штамма, было оставлено центром им. Гамалеи без внимания: зачем данные, когда Александр Гинцбург или Михаил Мурашко могут просто заявить любую эффективность с трибуны? А на вопрос, откуда такие данные, ответить что-то вроде «мамой клянусь». Впрочем, и вопроса такого не будет, никакого поля для здоровой дискуссии нет, она вытеснена в социальные сети и Youtube.

При этом если «западные партнеры», которым и была адресована публикация, пытались анализировать результаты и запросили для одобрения дополнительные данные, то для отечественных прогрессистов хватило самого факта публикации в The Lancet. Чтобы ловко срезать «тупого антипрививочника» в фейсбуке, прогрессисту необязательно читать статью и разбираться, что такое рандомизация и как рассчитывается эффективность вакцины. Сам факт публикации в западном журнале позволил быстро сориентироваться, какую позицию следует занять, чтобы быть вместе со всем цивилизованным миром. Психологически это совершенно понятно: польза вакцинации как таковой давно входит в джентльменский набор прогрессиста вместе с раздельным сбором мусора и многоразовыми стаканчиками, а глубоко разбираться с конкретной вакциной немного боязно — включается отрицание, ведь неуютно будет остаться за железным занавесом своих и западных потребнадзоров совсем без хорошей вакцины.

Вероятно, власть и не слишком стремилась убеждать отечественных прогрессистов, для них такие союзники в деле пропаганды вакцинации оказались неприятным сюрпризом, побочным эффектом пиара, рассчитанного на экспорт. Судя по фальстарту ольгинских ботов, начавших устами как бы оппозиционеров комментировать пост Любови Соболь о вакцинации «Спутником» репликами про «путинский шмурдяк», власть надеялась на привычную диспозицию: интеллигенция ругает «Спутник», а народ поддерживает и прививается на 146%. Оппозиция в качестве виновника провала национальной кампании по вакцинации смотрелась бы куда органичнее, чем «проклятые антипрививочники» из народа.

Но что можно сказать точно, так это то, что задача убедить русских врачей в эффективности вакцины даже не ставилась. У врачей нет и не должно быть своего мнения, поэтому их не надо убеждать, для них есть приказ и целых три вакцины, и неважно, что по двум из них вообще нет никаких внятных публикаций. Работайте, а не задавайте вопросы.

Но и тут вышла осечка. У врачей, которые работают по приказу, тоже есть своя картина мира, хотя понять ее довольно сложно. С одной стороны, власть держит врачей за пушечное мясо, которое не должно обсуждать приказы и лезть в замыслы начальства. С другой, врачи получили высшее образование, каждый день принимают решения и в той или иной мере пекутся о благополучии своих пациентов. Образования нашего часто недостаточно, чтобы глубоко разбираться в медицинских публикациях самостоятельно, но это, на самом деле, проблема не только российской медицины. Западные врачи тоже во многом ориентируются на авторитеты — на тех, кто умеет разбираться сам, проводит и анализирует исследования. На англоязычных порталах для врачей по каждой новой заметной публикации проводятся разборы, часто бывают горячие дискуссии. Если не можешь составить собственное мнение, тебе есть к кому прислушаться. В России с авторитетами дефицит. Врачебный истеблишмент — академики, главные внештатные специалисты, главные эпидемиологи и санитарные врачи — давно себя дискредитировали. Доктор Фаучи, в некотором приближении аналог нашего главного санитарного врача, позволяющий себе публично спорить с Трампом, — это не про Россию. В России роль медицинского истеблишмента состоит не в сомнении и критике, а в одобрении решений начальства, будь то включение в рекомендации явно неэффективных препаратов, на которых приближенные к власти бизнесмены делают бизнес, или обнаружение микробов в боржоми или турецких помидорах. И врачи находятся слишком близко к источнику лжи: можно продолжать верить в официальные данные о смертности, несмотря на демонстрируемые демографами и математиками статистические аномалии, но нельзя верить этим данным, когда твой больной, умерший от КОВИД-19, получает справку о смерти с диагнозом «сахарный диабет».

Неудивительно, что за долгие годы жизни по лжи во врачебном сообществе установился некоторый консенсус, что все услышанное из телевизора или напечатанное в приказах и официальных рекомендациях — туфта, а правду надо искать самим, она передается из уст в уста и вслух не произносится. Поэтому часто сами врачи лечатся и лечат своих близких не так, как они лечат других: есть лечение по приказам, а есть «по-настоящему». Это порождает понятные этические конфликты, которые каждый врач решает по-своему. Я часто сталкиваюсь с такой практикой: пациент показывает мне назначения врача в выписке, где карандашом поставлены галочки — это те препараты, про которые врач сказал, что их надо пить на самом деле, остальные — не нужно, но их надо было написать для начальства. Истории с вакциной «ЭпиВакКорона» или «оригинальными» российскими противовирусными препаратами показывают, что в общем эта тактика не обманывает. Не верь, не бойся, не проси: так выживали при СССР, так продолжают выживать и при Российской Федерации.

В итоге критический и собственно медицинский или научный взгляд на ситуацию с вакцинами выглядит примерно так. Официальные лица врут про «ЭпиВакКорону», про «Ковивак», про противовирусные препараты и плазму реконвалесцентов, про заболеваемость и смертность, да и про «Спутник», вероятно, в деталях врут. Но «Спутник» сделали известные ученые, по нему есть одно рандомизированное исследование, не без недостатков, но не явный фальсификат, есть питерское исследование эффективности в реальной практике, тоже не без недостатков, но зато независимое. Есть ретроспективное исследование из Аргентины по первому компоненту (второй компонент им пообещали, но не поставили). По безопасности вакцины хороших данных очень мало, но масштабы вакцинации, в том числе в Аргентине и Сан Марино, позволяют думать, что если бы тяжелых побочных эффектов было действительно много, мы бы об этом знали. То есть, по-видимому, «Спутник» работает и не очень опасен. В конце концов, мы лечимся российскими антибиотиками, пьем российскую воду, покупаем в российских магазинах алкоголь и арбузы и даже летаем российскими авиалиниями, и в условиях пандемии было бы неоправданным пуризмом требовать именно от российской вакцины прямо уж совсем западных стандартов безопасности. Будем есть, что дают, нам не привыкать.

Но такого критического взгляда на вещи не следует ждать ни от прогрессистов, старающихся есть безопасную еду и ездить на безопасных автомобилях, ни от всех остальных, привыкших просто не верить никому и ничему.

Так что «Спутнику», как и всему российскому народу, просто сильно не повезло: он со своей вполне настоящей эффективностью оказался не в том месте и не в то время. Его эффективность удалось продемонстрировать по вполне современным стандартам, но никаких каналов для донесения этой информации до врачей уже не осталось. Все «честные пионерские» и «последние китайские» уже были давно израсходованы на арбидолы, кагоцелы, запрет боржоми и парадные реляции о победе над пандемией. Врачей, способных заявить вслух собственное мнение, давно извели, остались в основном фрики-профессора со сверхценными идеями или несчастные запуганные врачи из Облучья, готовые лечить и прививать по приказам других, но не себя. К счастью, время делает свое дело, к «Спутнику» привыкают, и социологические исследования показывают, что не только высшее образование, но и пожилой возраст значительно повышают вероятность привиться (данные исследования Европейского университета, пока не опубликованы). Если «Спутник» сократит страшную российскую смертность от коронавируса даже на несколько процентов, его создателям можно будет поставить памятник.

А смелость врачей Облучья, готовых не только без устали лечить больных COVID-19, но еще и сомневаться и протестовать против механического исполнения приказов, вызывает уважение, даже если они не верят остановившимся кремлевским часам ровно в ту минуту, когда те показывают правильное время.