16 апреля в культурном центре ЗИЛ прошла лекция «Как были придуманы нации (конструктивизм и примордиализм в социальных науках)». Спикером стал доцент факультета философии Высшей школы экономики и главный редактор «Мнения.ру» Кирилл Мартынов, который рассказал о национальных мифах и историографических спорах. Slon публикует 5 тезисов лекции.

1. Каждой нации хочется кинуть якорь в древней истории

Российский учебник истории говорит, что давно существовали славянские племена, которые каким-то странным образом сформировали государство под названием Киевская Русь. После этого случился период феодальной раздробленности, некоторые северо-восточные княжества начали набирать серьезную силу, затем возникло Владимиро-Суздальское княжество. После этого путем сложных преобразований оно трансформировалось в княжество Московское, и московские князья провозгласили себя царями. Поколения сменяли друг друга, завоевывались новые территории, и московские цари объявили, что создали империю. Эта империя все же рухнула в 1918 году, и через 4 года возник Советский Союз, а позже образовалась Российская Федерация. В наших учебниках истории нам заявляют, что Киевская Русь, Владимиро-Суздальское княжество, Московское царство – одна и та же история.
Когда мы начинаем рассуждать о прошлом, то воображаем, что любое древнее государство, например Московское княжество, было похожим на современную Россию. Существовала, к примеру, аналогичная система образования, был какой-то князь, выполнявший роль президента, и была Боярская дума – как современная Государственная дума. Даже в словах мы хотим подчеркнуть преемственность.

Подвох заключается в том, что нынешняя Россия не находится на территории Киевской Руси.


Вся наша история провисает в воздухе потому, что от Киевской Руси у нас ничего не осталось, кроме северо-запада, а территории Киева, Чернигова не ушли под воду, они продолжают существовать, но там сейчас другое государство, у которого собственные учебники истории, трактующие факты по-своему.

Когда москвич, например, читает украинский учебник, ему смешно, он говорит: «Посмотрите, какие они глупости придумали, мы-то знаем, как все на самом деле было».

Споры о донациональном историческом начале ведутся везде. Можно взять в качестве примера румын, которые пытаются доказать, что они наследники Римской империи. Недавно они хотели переименовать страну в Дакию, чтобы подчеркнуть свои древние корни. Важно следующее: когда мы говорим о том, что нация конструируется, здесь нет никакого негативного подтекста, мы имеем в виду, что этот процесс напоминает анализ литературного произведения. Просто в современном мире, где живет много образованных людей, нужно рассказывать историю о том, кто они такие и что делают на этой земле. Наиболее эффективной из таких историй оказывается история про древнюю и долго развивавшуюся нацию. Конструктивисты предлагают к национальным историям относиться как к роману. Обычно история складывается из рассказа, указывающего на какие-то исторические факты. Мы выбираем из фактов те, что нам нравятся, даем альтернативную интерпретацию тем, которые не нравятся, на что-то закрываем глаза, а в итоге получаем конфетку.

2. Система образования творит с представлениями людей чудеса

Французы в конце XIX века отлично продвинулись на пути унификации всех своих государственных структур. Особенно гордились они системой образования. Министр образования Кристиан Фуше хвастал, что знает, на какой странице каждого учебника находится конкретный глаз в стране в эту минуту времени. В государстве были унифицированные учебники, поддерживалась железная дисциплина, которая распространялась также на некоторые французские владения. Когда в числе колоний был Сенегал, где живут иссиня-черные сенегальцы, им тоже приходилось учить французский язык. Учебники французской истории, литературы у них были такие же, как у обычного жителя Франции. В учебниках писали, что предки французов – галлы, они бегали по прекрасным полям Галлии, сражались с римлянами и отчасти восприняли их культуру. К Первой мировой войне было подготовлено целое поколение сенегальцев, уверенных в том, что их предками были галлы, – только потому, что им так рассказывали. Потом сенегальцев начали призывать в армию, и они пришли на немецкий фронт.

Удивленные люди спрашивали, кто они вообще такие, потому что похожих ребят никто раньше не видел в большом количестве. И сенегальцы отвечали: «Как кто мы? Мы галлы».


Таких историй очень много.

3. Национализм не всегда был чем-то опасным

Примордиализм – это концепция, согласно которой изначально существуют особые культуры с определенным мировоззрением, менталитетом, а человек может быть носителем только одной культуры. Именно эта концепция играет важную роль в политических спорах современного общества. Нация, национальное государство, национализм – это три объекта, связанные между собой. Один из главных теоретиков конструктивизма Эрнест Геллнер дал довольно простое определение политического национализма. Национализм в политическом контексте – это требование, согласно которому этнические и политические границы должны совпадать. Один народ владеет только одним государством, других вариантов нет. Каждому этносу, осознавшему себя как народ, нужно предоставить право на самоопределение и проживание в отдельном государстве. Изначально в таком национализме нет ничего ужасного, но на выходе он может иметь кровавые последствия. Из национализма легко сделать радикальное течение, но совсем не обязательно, что любой национализм является радикальным. У политического национализма нет ничего общего с экстремизмом. 100 лет назад, когда началась Первая мировая война, все были националистами, это было нормально. Гигантские толпы на главных площадях Европы скандировали, что война – это хорошо, и все они как один были готовы умереть за страну. В СМИ того времени можно было увидеть множество национализированных фигур. Например, Германия была представлена в шлеме с шишечкой, Россия, как обычно, каким-то медведем, Франция – галльской девушкой.

В замечательной книге «История академической музыки XX века» Алекс Росс пишет, что экспрессионист Арнольд Шёнберг записался добровольцем в германскую армию, где маршировал вместе со своими ученикам. Шёнберг говорил, что надо изгнать любой ценой презренный, низменный, упаднический дух из музыки во имя великой германской нации. Самыми яркими представителями этого упадничества были Клод Дебюсси и Игорь Стравинский. Галлы не отставали и считали, что нужно расправиться с Вагнером, хотя Вагнер уже умер к тому моменту. Но французы полагали, что дух его жив и представляет огромную опасность.

4. Национальное государство определить получается, нацию нет

Национальное государство – это государство, обладающее единой территорией, определенной границей, и при этом власть в нем принадлежит народу. Такое определение может показаться слишком абстрактным и ничего не значащим до тех пор, пока мы не вспомним, что до XX столетия было огромное количество государств, в эту логику совершенно не вписывавшихся. Например, династические империи. Династия Габсбургов в XVI веке могла владеть территориями в Италии, в Новом Свете, а также в Австрии и Нидерландах. Никому тогда это не казалось странным. Дания с Норвегией могли состоять в династической унии, и никого не смущало, что у них нет даже общей границы. Раньше таких государств было много, но теперь решили, что государство должно быть этнически гомогенным, с властью народа. Первым национальным государством в Европе стала Франция. В революционной Франции было мобилизовано гигантское количество людей, которые не являлись профессионалами, – просто они встали на защиту революции.

Мы можем определить, что представляет собой национальное государство, отличить его от предшествующих систем и сказать, что такое национализм. Проблема в том, что мы очень плохо определяем, что такое нация. Самое популярное понятие в политической философии толком никак не определено. Всем вроде бы понятно, но если вы попробуете определить это точно, возникнут трудности. Нацию нельзя определить через язык, потому что есть различные нации, говорящие на одном языке, например американцы и англичане. Язык в качестве однозначного критерия не годится также потому, что есть страны, где несколько языков считаются официальными, взять хотя бы Швейцарию. Территория тоже ничего не значит, ведь ее можно захватить, страна может развалиться. Достоевский писал в дневниках: «Ты русский настолько, насколько ты православный». Но совершенно ясно, что религиозный признак тоже не работает. Критерием определения нации может стать некая культура, но что такое культура, до конца никому не понятно, поэтому довольно трудно сказать, что во всех национальных государствах существует одна культура.

5. Нация и национальная история как продукт художественного творчества интеллектуалов

Очевидно, что некоторые нации возникли случайно. Почему в Латинской Америке много стран, где говорят на испанском языке, и есть одна большая страна, говорящая на португальском? В конце XV века при посредничестве папы римского Испания и Королевство Португалия, тогда ведущие католические державы, заключили Тордесильясский договор о разделе мира. Они провели черту, и все, что лежало к востоку от нее, досталось Португалии, а испанцы получали все к западу от черты, то есть земли, которые назывались Новой Индией. С географией было тогда еще плохо, и предпринявшие путешествие португальцы обнаружили гигантский кусок суши, ставший Бразилией. Можем ли мы говорить, что в Бразилии нет нации? Конечно, не можем, ведь в Бразилии – своя культура, свой менталитет, самосознание, отличный футбол. Можно ли сказать, что существует какая-то глубокая причина, по которой бразильская нация сложилась в нынешнем виде? Если учитывать то, как глупо европейцы делили мир, мы ясно видим, что в Латинской Америке такая нация появилась случайно, а другие государства нынешней Латинской Америки – это бывшие административные округа Испанской империи.

Современная карта Африки похожа на лоскутное одеяло потому, что основные границы государств были проведены в 1884 году на Берлинской конференции. Сидели ребята в сюртуках и указывали мальчику с линейкой, где и что прочертить на карте.

Некоторые любят сравнивать Россию с Нигерией. В Нигерии тоже качают нефть, там есть партия «Единая Нигерия», там есть город Лагос, где живут нигерийские хипстеры с золотыми айфонами, а другие ютятся в разрушенных хибарах.

Нация – это прежде всего продукт воображения. Конструктивисты говорят, что нации – это молодой феномен, возникающий под влиянием таких факторов, как развитие медиа и национальной литературы, развитие образования и появление большого количества умных людей. Если когда-то давно задача обычного человека заключалась в том, чтобы пахать землю и размножаться, то теперь люди стали гражданами, и это значит, что они должны служить в армии, исполнять различные обязанности; они получают образование, чтобы заниматься тем или иным трудом. У людей должно быть ощущение, что все это они делают не для какого-то злого дяди, а для себя, для своей семьи, родины. В XIX веке, с появлением всеобщего образования, со стороны государства возникает гигантский спрос на то, чтобы рассказывать народу, как все в стране хорошо. Конструктивисты исследуют, как определенные группы интеллектуалов при помощи конкретных медиа создавали различные национальные реликвии.

Радикальные конструктивисты говорят, что в любой истории, любой нации можно проследить, как группы людей выдумывали, творчески создавали эту историю. Они, конечно, опирались на исторические факты, но эти факты подверглись такой интерпретации, что любая национальная история стала литературой.


Но это все же не значит, что история не имеет научного смысла и значения.